Этой ночью ты снова не спишь и, молитвы читая,
Богородицу просишь меня уберечь от беды.
Нежный голос тоскующим сердцем я сразу узнаю.
Шепчешь ты как заклятье, крестясь: "Матерь Божья, прости все грехи,
Что невольно и вольно свершал он, шагая По изрытому ямами, полному рытвин пути.
Жил по совести, чести своей никогда не роняя,
Поднимая на сильные плечи чужие кресты..."
Ты же знаешь, не можешь не знать,
как беда постучалась...
Запылали деревни в огне ненавистной войны.
Как один поднимались совсем молодые ребята —
Те, кто ночью смотрел безмятежно-счастливые сны.
Я ушёл, улыбнувшись, махнув на прощание рукою,
Исчезая за серой горой, устремившейся ввысь.
Смотришь ты на иконы с тоской и безмолвной мольбою,
Шепчешь, глядя на фото: "Пожалуйста, только вернись!..
Возвращайся домой вместе с солнцем желанной победы,
Передай офицерский привет с долгожданным дождём,
Пусть расскажут о том, как воюешь, попутчики-ветры,
И победным салютом прокатится ласковый гром".
Что тебе рассказать этой ночью, до странности тёмной,
Освещаемой трассером пули, нашедшей мишень?
Часто здесь вспоминаю твой смех серебристо-весёлый,
Возвратиться хочу в наш поющий от счастья апрель.
Я иду по земле, покрасневшей от пролитой крови,
Я срываюсь в шальные атаки, друзей хороню,
Слышу крики: "Прикрой!", стоны раненых, полные боли,
Образ суженой ладушки бережно в сердце храню.
Очень скоро вернёмся с победой к родному порогу,
Возвращая сияние солнца любимым глазам.
Жди меня! Я вернусь по той самой изрытой дороге,
Где оставил пылающей юности яркий пожар.