- Все-таки я законченная эгоистка, - тараторила без умолку девушка, снимая плащ в прихожей. – Считаю, если у меня утро свободное, значит, и у всех оно должно быть свободным. Каково, а?! А Зина, оказывается, на работе, и я ей конкретно помешала, прикинь! Отвлекла! Эгоистка, одно слово.
- Зина, я так понимаю, это твоя подруга, - решил уточнить Стерхов, чтобы лишний раз подчеркнуть свою неосведомленность в этом вопросе. – С которой ты подружилась недавно.
- Правильно ты понимаешь, все так и есть, - с иронией заметила Лана, обнимая его за шею. – Скажи, тебе та самая фиалка еще снится? Ну, помнишь, ты говорил? Еще не мог ее описать толком, какая она.
- Снилась несколько раз, - решил солгать он, чтобы отвлечься от темы подруги и придать диалогу непринужденность. – Последний - не далее, как сегодня ночью. Правда, я так и не понял, какая она из себя.
- Тут что-то одно, либо ты ее видел, и знаешь – какой у нее край, форма, окрас, либо… ты ее не видел и сейчас мне зубы заговариваешь. Я знаю, как тебе помочь… - С этими словами Лана метнулась в комнату и уселась за компьютер.
Илья заметил краем глаза, как девушка что-то сунула под глянцевый журнал, лежавший на журнальном столике. Она старалась сделать это незаметно, и ей почти удалось.
- Мне? Помочь? – переспросил он, буквально сгорая от любопытства – что же спрятано под глянцевым журналом. - В смысле, чтобы избавиться от этого наваждения? Разве я просил о помощи?!
- Это не наваждение, это счастье, глупенький! – обиженно поправила она его, включая компьютер. – Мне, например, фиалки не снятся. Хотя очень хотелось бы. Вспоминай, какого она цвета. Розового?
Стерхов тщетно попытался вспомнить свой сон почти недельной давности, даже лоб наморщил, но ничего толкового из этого не вышло.
- Знаешь, все как в тумане, как за пеленой какой-то…
Лана в этот момент не слушала его, пытаясь выйти в Интернет.
- Сейчас увидишь картинки, и все вспомнишь. Я максимально облегчу твою задачу, обещаю!
Перспектива блуждать по страницам цветочных каталогов в дебрях Всемирной паутины вместо того, чтобы обнимать коленки, находившиеся в этот момент от него на расстоянии вытянутой руки, Стерхова ничуть не прельщала. Взглянув на часы, он без особого труда оттащил девушку от монитора – благо, кресло было на колесиках – и подхватил ее на руки.
Поначалу Лана сопротивлялась, что-то твердя про необходимость расставить точки над «i» в его сновидениях, но, в конце концов, полностью капитулировала под его натиском.
Устоять-то невозможно!
Медленно разворачиваясь, чтобы нести любовницу в спальню, стараясь не запутаться в ее волосах, он как бы невзначай сдвинул коленом глянцевый журнал в сторону и с трудом, но разглядел то, что девушка там спрятала.
Смартфон, который якобы забыла дома.
Как будто под журналом и лежал… Ждал своего часа.
Эх, схватить бы его да посмотреть в спокойной обстановке все звонки за последние час-полтора – и входящие, и исходящие. Только так, чтобы Лана, разумеется, ничего не заподозрила.
Но, к сожалению, доктор уже настроился на другое.
* * * *
Являться на прием за пять минут до начала – фирменная фишка Стерхова. Чтобы времени хватило только на то, чтобы надеть халат, сменить обувь и достать все необходимое. И – в бой, «покой нам только снится».
Сегодня, ввалившись в кабинет, он обнаружил на месте Ниночки незнакомую шатенку с распущенными волосами и в белом брючном костюме.
- Мы с вами будем вести прием? – задорно поинтересовался доктор, будучи слегка удивлен, так как всех медсестер поликлиники он вообще-то знал в лицо.
- Евгения, - представилась шатенка, поднимаясь навстречу и протягивая тонкую руку. – Тележурналист компании Хэмпси.
- Очень приятно, Илья Николаевич, участковый терапевт, - пожимая руку, он постарался нарисовать на лице самую обезоруживающую из своих улыбок. – Редко приходится начинать рабочий день с такого приятного знакомства.
- Вы не шутите, доктор?
- Нисколько, - произнес он со всей серьезностью, на которую в тот миг был способен. – Говорю искренне, от души.
- На самом деле так называется новый цикл передач, который мы скоро начинаем на канале, - пропустив его комплимент мимо ушей, Евгения вышла из-за стола. – Хотим пригласить вас завтра на съемку. Как раз в четыре часа состоится прямой эфир… Разговор о том, о чем шутят доктора, вернее, отшучиваются, избегая серьезных разговоров.
- Интересно, - буркнул Стерхов, доставая из шкафа халат. – И о чем же мы будем шутить… в прямом эфире?
- Видите ли, все медицинские передачи посвящены тому, что полезно, а что нет, как надо вести себя в той или иной ситуации, если обнаружишь у себя вдруг что-то… Очень подозрительное. То есть – что надо делать, чтобы остаться здоровым, а мы… пошутим о другом. О противоположном. Доктора тоже люди, они курят, пьют, едят канцерогены и так далее.
Слушая какофонию слов тележурналистки, доктор с каждой минутой все больше испытывал неловкость от своего лихого «заплыва» в чуждую ему гавань. Он к ней с открытой душой, можно сказать, а она в ответ… Как-то сразу доктору стало не интересно, и он перебил:
- Позвольте спросить, Евгения, а в чем я-то провинился? Почему именно меня выбрали? Сижу на приеме, работаю, никого не трогаю и вдруг…
Шатенка какое-то время кусала губы, словно размышляя, выкладывать ей главный козырь или покинуть кабинет и попытать счастья в другом. Потом все же решилась:
- Вы молодой, перспективный, про вас говорят… что вы женщин от фригидности излечиваете. Редакция никак не могла пройти мимо такого феномена. Впрочем, можете отказаться.
- И об этом мы будем говорить в прямом эфире?
- Не говорить, а шутить, - поправила Евгения, медленно двигаясь к дверям. – Это разные вещи. Постарайтесь быть оригинальным, нестандартным, креативным… И мы сделаем из вас телезвезду.
У Стерхова в голове словно кто-то в кипящую воду бросил щепоть соды. Глаза едва не выскочили из орбит, а в ушах засвистело.
Подозреваемого в убийстве доктора хотят сделать телезвездой. Только этого ему не хватало для полного счастья!