Обездвиженный мир, уязвимое солнце,
Все святое в пучки кто-то нагло собрал,
Перебитые глотки в засохших колодцах,
Утонул в слюне смрадной бедняга-Икар...
Кто-то плюнул в скрепленные воском святыни,
Крепко дал кулаком в слишком пылкую грудь,
Обездвиженный Бог на сгоревшей Твердыне,
В безобразном пучке первобытная Суть.
Утонул ведь не в море а в злой блевотине,
В мокроте стервеца, что сжевал свою кость,
Все святое гниет на бессильной скотине,
Прытко Волю дырявит случайная злость.
Изворотливой стала бескрылая птица,
Подлетев слишком близко к чумному огню,
Вместо неба на бельмах простые тряпицы,
Умирая сжимает Ослепший клешню...
Не Десницу благую, не колос, не кисти,
А чудовищный коготь в прогорклой слюне,
Сын Дедала убитый Убийцами Истин,
На кровавой, далекой от Самос волне.
Скрежетала зубами военная осень,
Обливалась слезами невольница мать,
Кто-то нагло плевал на морщины и проседь,
Заставляя умершИх в жерлО целовать.
Весь в слюне горизонт, в блевотине распятье,
Встречный ветер играет в седых волосах,
Совсем голый Икар без элладского платья
Похоронен в поруганных, нищих Сердцах...