***

Муравьёв Роман Владимирович
                Россыпь тусклых желаний
                о чём шепчутся ночные побрякушки льда 
                тонкими хрустальными голосами
                хруст из под сердца
                ноги скользят по белизне
                отчаиваясь где только можно
                ни тебе и не мне
                и даже не тому
                кого в наши дурные посиделки нет
                а ведь когда-то было смешно
                мы многого не знали
                ещё больше - потеряли
                когда уверяли, что больше не вернёмся
                к себе
                тогда, куда уходить было просто некуда
                всё всегда было в свободной продаже
                даже  вопрос цены
                как у поступка - вопрос дозы
                А потерявший всё, отрешённо говорит:
                "Мне нечего терять". 
                Самоуничижение поголовья -
                самокоррекция автономного протектората
                банальна, как голубые глаза неба
                абсолютно не показушны 
                гнут любые подковы
                и подкуют любого негнущегося
                политика неба стара как мир:
                каждому выписано по притяжению 
                бытие шестерни эффективно и функционально
                как ложка
                как ложь
                где во главе угла -
                только необходимое для жизнедеятельности
                человек — как пёс
                кровь — как нож
                жизнь — как вода
                стучит мёрзлыми комьями осыпи
                с пути проходящего скорого
                а чудо — не рукотворно 
                но рукотворно, как утята Лоуренса
                запечатление несбыточного -
                есть непрофессиональная деформация
                кустарей поднебесья
                уверенные, рубленные черты на истуканах
                и будь ты хоть кем угодно
                и ничего не потеряешь
                и снаружи и изнутри -
                ничего не поменяется 
                как в зазеркалье кретина
                вечный двигатель внутреннего выгорания   
                а в финале откровений -
                ленивый полёт зелёной мухи
                психоделический гул инфантильности 
                единицы, прижатые к стенке безысходности               
                облегчённо выдыхают
                и блаженно улыбаются предвкушению:
                мы раздвигали границы как могли
                и поэтому первым делом  посмеялись над надписью:
                "не использовать не по назначению"
                а тем временем, совершенно очевидно:
                мне в след смотрел некто
                прямо в отпечаток чёрной, пластичной земли
                и под этим взглядом
                она высохла и заиндевела
                а я потерял нечто самое бесценное
                и теперь засохшие крошки дней
                бестолково впиваются в ладонь
                и я в который раз вспоминаю 
                что давно уже затемно пущенные   
                по моему следу гончие
                бестолково исчезают в темноте
                и кто я такой, чтобы провозглашать себя?
                Следующую надпись -
                "запрещается спускаться на землю"               
                принято проходить в тишине и безмолвии
                хотя здесь постоянно издаётся некий звук
                очень похожий на смех
                вам когда нибудь доводилось   
                слышать смех отчаяния?   
                Это значит, что его издающий
                уже перешёл в иное бытие 
                без возможности возврата
                - Если бы я нырял глубоко, то тут же захлебнулся, -
                сказал плавающий на поверхности.
                - Если бы у меня было сердце, 
                то оно тут же захлебнулось кровью, -
                сказал ожесточившийся.
                - Если бы я подпустил этот мир близко, 
                то тут-же бы умер от страданий, -
                сказал отстранившийся.
                - Если бы у меня была любовь,   
                то я бы так не смеялся, -
                сказал первый, и утёр слёзы.