Свободное падение
разворот
сидение на лежачем камне
привкус металла
дома, как они есть
речь откуда-то сверху
сурдоперевод для глухих и прочих непонятливых
невнятный шелест дневной оттепели
теперь то, что не так?
Деревья морщатся, отворачивая свои тени
течение глубоко и поздно
волна, захлестнувшая пробуждение
втаптывающие сами себя в танце безмыслия
и снова, что-то неуловимо как отсутствие
ушла пора искать и аукать?
Осознать свою веру
став наблюдателем бессмысленного
и даже время - ни при чём
и всё это -
всего лишь очередная классификация непрерывности
способ учёта дождя?
Ибо нет существа таинственнее и обречённее
в отрезках непрерывности дождя
и никогда не будет ничего похожего
как впрочем и всегда -
в бездну уйдёт всё
вот почему будущее - всего лишь выдумка непрерывности
если угодно - её воля
"Быть или не жить, или жить или не быть", -
разглагольствует делающий шаг об отпечатке
о, как немного они знают
о, как о малом догадываются
а я ведь всего лишь хотел рассказать им
свою потрясающую историю
но так и не нашёл никого, кто бы её услышал
скользя, как лёд по коньку
знать, оставаясь быть прежним
ибо чудо - есть безраздельный конформизм
вне человеческого
простые мысли, крепкий сон
и вот настал день для продолжения моей истории:
они все исчезли
или я?
Что не столь и важно
столкновение коллективного бессознательного
и здравого смысла
закончилось прозрачным "Бу-у-ммм"
в отчуждённом эквиваленте тишины
как неизменяемое
не потому, что оно слишком велико или мало
но что, если мы, мягко говоря - ничего не понимаем
вот же, растёт дерево
и неприемлемо и не применимо в отношении его
"и этого уже достаточно"
неумолимо мимо -
вот единственный результат нашего существования
по отношению - если ты спрашиваешь,то никогда не поймёшь
"Если что — всегда", -
шептало мне золото осенней паутины звёзд
всяких и всегда моих
как весенняя тоска по снегу - мой герой
герольд пустоты
примерно так, как чуждо окружающему филателия
районная поликлиника грёз
дала направление в стационар несбыточного
и я глотаю слова как клёцки
сосед сокрализован
но при всех его алюминиевых достоинствах
вылизанных подчистую
он сдрейфит как айсберг
замкнувшийся на своём безумии
"Вас ожидает неизвестность", -
слышу я вокзальное пророчество
выпуская из пальцев лотерейный билет существования
вот, что промелькнуло воспоминанием
и как компенсация - глупость человеческЫя во безмолвии
фейерверк пустоты в честь поражения веры
"С добрым утром!" - говорит мне солнышко
зажившемуся, а точнее затерявшемуся среди людей
почему любящий серость - всегда мечтает о красках?
Риторика мысленной каши переваривает три буквы:
ВСЁ
зачем все эти слова мертвецу?
Игра?
Пока не стоит на месте,
вне парадокса
вместо меня живого пролистывает страницы
далеко ли я зашёл
там, где нет расстояний
а здесь - убивают себя
предпочитая смерть - плену изменений
по сути бесполезное послезнание малодушного
любое знание - пыль на ботинках клоуна
а они, они и не догадываются
что можно мечтать быть людьми
и что поражение всегда может быть только раз
а чемоданы - не тревожны, как часть целого
и фантазии о небытии - вне времени
поверхностное легкомыслие - допущение человечности
где после точки не пишут букв
и уходя - не возвращаются
а у вас просто развита мимика, и цепки пальцы рук и ног
зоркие и вороватые вы мои сородичи
деловые обороты заставляют крутиться всё
начиная от колеса
и заканчивая черно-белым кинопроектором уязвлённости
и вы что, преисполнены храбростью?
Где слишком быстро, чтобы быть человеком
и кто-то внутри меня предельно устал
от этого постоянного мельтешения колеса
и я могу его понять:
есть кое-что поважнее жизни
это невменяемое, в единственном экземпляре
портит всё, что принадлежит этому миру
и если я вас правильно понял -
нет брата выше, чем на ветке
а правым может быть любой
одарённый приземистостью бытия
и множеством странных ответов
оставшихся без вопросов
настолько немыслимо оказывалось очевидное
что самые лучшие срывались
в бесконечном крике человеческого
в мире
где все движения регламентированы суриком повседневности
на рябой штукатурке боли
и?
И приплясывающей от нетерпения жажды забытья
за бытия?
Как выводил мелом на асфальте детства первые вопросы
где в заповеднике иллюзий
резвились диковинные существа
и приложения непреложного
где небо заволокло красным маревом
а с обратной стороны мигает надпись:
"Тише, идут испытания за закрытыми дверями"
для тех, кто снизу
и я бегу бирюзовыми шагами между облаков
так низко, что задеваю головой кого-то из вышестОящих
стоящих на широко расставленных ногах
в холёном блеске уставных сапогов
по хозяйски посматривая вокруг
с высоты своего холуйского предназначения
они вполне осознают свои таланты
таланты умения быть полезными
в калейдоскопе требований среды
"Всё можно исправить" - выгравировано на ручке хлыста
лишь облака равнодушно проносятся мимо
да слышны звуки первых пробуждений
"Неужели это всё?" - шепчет сердце, обжёгшись о холод звёзд
"Этот снег - игра на противоречиях", - шепчет весна
"Когда я был человеком?" - спрашивает блуждающий во времени
холодный космос
хочешь, я подарю тебе кусочек?
Когда кто-то придёт по нашим следам
сможем ли мы рассчитывать на то, что он будет проклинать нас?
Большой вопрос, не являющийся причиной
именно такой формы эта расширяющаяся яма человеческих глаз
глазное дно прозрений
и подморозило в апрельском опьянении
мокрый снег падает почти отвесно
и безудержно тает в стылой сырости
выхваченного света блеск стали
отчуждённости
и кромка отточенной остроты
прорезающая живую ткань действительности
итог преступного, не дело житейское
ибо их ничего не интересует, кроме утоления жажды
это людоедство человеческого?
Риторика души вынуждает ставить знак вопроса
хотя в действительности нет алфавита
это орфографическое - не такая уж и тайна
этот снег - стал частью меня
и пусть всё живое исполняет и исполняет
у всего этого -
более чем убедительная история
с неопровержимыми средствами убеждений
где через движение по равномерно падающему снегу
нужно кое что побольше, чем жажда
ну и превращение,
как созревание благотворного фрукта,
органического примитива
на уровне ощущений пресловутого тринадцатого этажа
где невозможное созидает разрушение
не считаясь с упорствованием заведённого куда следует
только так происходит ловля на себя
как правилами
всегда под алыми парусами осложнений
утренней взвеси тумана
воды, что легче воздуха
всего-то физическое открытие того
насколько одинок каждый организм
не есть ли это сострадание в организации целого?
Это ли не чудо воображения?
Это дрожь без заземления
этот мир без проводника
это пространственный спор
двух хозяйствующих угрюмых субъектов
и горе тому, чья дверь ещё не закрылась
этот дар - молча и равнодушно жить
так, словно тебя никогда и не было
радиация молчаливых и терпеливых
единственный удел которых - исполнительность
движение тех, кто бессмысленен
как поезд, который не пришёл
отошедшее на второй план ждёт твёрдой руки
стального блеска глаз, природоведения
для слабовидящих с неограниченными обязанностями
и главный вопрос:
откуда здесь столько разбившегося чуда
метеориты из старой подкладки посыпались на пол
в прошлое - как в ввод
как сотрудничавший с детством чрезвычайный чудак слов
из-за которых вещество - в себе
тень полна и самодостаточна
и вообще
это такой лабиринт между людей
наполненный стеклянной болью
когда черты слишком резки
и всё вокруг слишком живое режет по глазам
просаживая мои дни в чистую
А я снисходительно улыбаюсь:
"Всё давно уже заложено"
Кирпичная стена у ломбарда
и расширяющаяся пропасть внутри меня
где тихо молчит тот, кому идти дальше
всё равно, что говорить о численности капель в дожде
и конечно уж, нет ничего зазорного в том
чтобы спрыгнуть с этого тёмного поезда
вместо того, чтобы ещё какое-то время проехать в темноте
и быть выброшенным
"Куда тебе хочется?" -
спрашивает случайность, и включает счётчик
и время стучит:
чёт - вычёт
гремя деревяшками счёт
я медленно, медленно разворачиваюсь
не боясь задеть, или быть задетым,
ведь меня уже нет
рассветные дикари провозглашают первый луч
и благословляют полдень
и так - до полуночи.