Похорони меня, не ведая печали,
С красивой музыкой, играющей вдали.
Мы слишком многое с тобою промолчали
Чтобы грустить о том, чего мы не смогли.
Не плакать - петь и только. О красивом мире
Слагать молитвы, быть и радоваться дню
И я хотел бы о прекрасной даме
Мечтать очкариком из МГУ
Пока она сама меня не посетила
Вытряхни карманы памяти:
Только лед и ветер выпадут.
Выбелелили все, как замяти,
Ходит вечный нежный выводок.
Ни песни спеть и ни проститься,
Последний рокер на Руси
Ты умер, ты умер во мне
Пошатнется, слезинку смахнет со щеки
Да и скажет:-(поверите вы, дураки)
"Все в порядке, я просто немного устал".
Он устал оттого, что так горечью ал
Ваш закат, что прозрачна печаль, словно газ,
В вашем доме - так душно и трудно дышать
Идут дожди по паркам и аллеям
Неведомо куда
Ну что сказать об этом городе? Ну вот
Уходят люди в даль, как светлые года,
В живот заката. Красным полнится живот.
И все уходит понемногу вникуда,
Все забывается, стирается... Но
Лишь город, цел, невозмутим и невридим,
Стоит на страже древних бед и пьет вино
Из нашей боли. Ты тихонько подгляди:
Он лишь меняет имена печалям, но
Когда я выйду из окна,
Все скажут:-"ну и хорошо"
Никто не выпьет водки на
Последний путь. на посошок
никто не сядет, не всплакнет,
Лишь ты, мой ангел, может быть,
Нахмурив бровь на мой полет,
Слезу, которой не остыть,
Смахнешь с ресниц в дождливый день,
Потом забудешь навсегда
Печаль. И перестанет тень
Ходить с тобою
Дождем исхлестан город опустевший,
Метелями испиты горожан
Тела и лица. Как будто меньше
Мне кажется, что он живет
В моем воображении - и только
Есть только мы вдвоем, а остальные -
Лишь ведьмины ловушки и круги.
Леса бетонные, чудовища стальные,
Мигают желтые, точеные клыки
Из пасти неба черного. На мы
Ведут охоту ангелы зимы.
Нам врозь нельзя - нас выловят, зажарят
В космической муке из тысяч мук.
Отгорели зеленые дали,
Серебром отшумели тела.
Ведь шептали нам тени, шептали:-
"Плохи, милые, ваши дела".
Неумелые наши печали
Ты под ручку с собою вела
Как детей беспризорных и диких
По полям, берегам и садам,
Их невинные чистые лики
Нам сияли, подобны цветам
Волчьей ягоды ли, повилики.
Тени, тени ходили по нашим следам.
Улыбались нам тихие звезды,
Напевали богини прекрасную песнь.
Оттого ли так было всё просто,
Потому ли отдался я весь
Алтарю твоему и под гвозди
Поцелуев возьми и полезь
Я Богу отдал свое тело
За
На нас когда-нибудь наступит время
Безжалостной безжизненной ногой.
Не тяжко ли нести такое бремя,
Мой принц голубоокий, дорогой?
... И вот уходит лучшее время твоей жизни, превращаясь в тихое, грустное воспоминание вперемешку с прежней, еще не угасшей страстью доказать всему миру, что ты имеешь право на эту жизнь, что ты не хуже, и лучше их, что ты достоин своего кусочка счастья. Вместо беззаботности появляется задумчивость и тихая скорбь, сожаление по ушедшему, бездарно растраченному.
Проходят месяцы борьбы с собой, преодоления себя - и это превращается в игру, в удовольствие, в ощущение, как будто тебя наконец-то освободили, дали полетать. Так развивается привычка и желание работать дальше.
И вот - ты один, как и раньше - все ушли, завели семьи, женились, развелись, сели в тюрьму, погибли, потолстели, но ты все еще тут. Когда никто не делает этого, когда никто не становится героем и легендой, ты становишься ей. Ты продолжаешь копать глубже, борешься уже не с собой, а как бы с силой извне; твое тело теперь послушно и разум чист, и все силы твоего еще молодого существа направлены на борьбу - неважно с чем, неважно, как называть это что-то,главное, что ты не сдаешься и даешь бой, как и тогда.