Тёплая постель
трепет крыльев
безымянно
единоличные сумерки
выбившиеся из под матраса облаков
эйфория свободного падения
становиться снова и снова
доумевать
в шаткость обретённую
смотрятся точки звёзд
шаговыстрел, хлопок дерзости
правило последнего патрона
звон сиюминутного
разлетевшаяся кусками безысходность
в осколках отваги
хруст пренебрежения о трагическом
каблуки отнесённого ожидания
разгорающееся упрямство впивающегося
волнующееся под ярым верхом
пресс облаков медленно опускается
искрящаяся взвесь безмолвия
мягко скользит по силуэтам
выброшенные на берег судорожные дни
разряд отрезвления завораживающ
бег искр
взмахи оступившихся сумерек
полумрак ночных сновидений
о происходящем
тёмные окна неба
блики многозначительности
выхаживающий сам себя месяц
вот-вот озарится серебристой прописью
зреет
ночное таинство
где соприкосновение с таящимся
ново
отстранённая наполненность ночи
для отвода глаз
и всегда падение
для стремящегося
чернокрылые странники охватывают горизонт
нависшее смотрит в себя, подрагивает
обсидиан её омута
каракули сгустившихся туч
на режущей кромке воплощения
дождь
наворачивается на неясных очертаниях выси
миг распахивается
стремительно заполняя вязкость окрест
перезревшие капли срываются
в невидимость ночной эйфории
первые катыши пыли жаждут месива
перешёптывания сливаются
в один бесконечный поток странствующего
забытие в белёсой пелене набирает глубину
пространство наполняется неотождествлённостью
кружащие скиты голосов ведут на ночной мост в событие
чтобы через миг любования быть осёдланными
и нести серебро обрушаемого
мерные воды водопада с блестящими отливами
захватывающи и накатны
прохлада пронизывает ночь, взимая
тонкие прожилки тепла истончаются
побуждая и отстраняясь
круговерть бессметных шагов неба
переливается в едва различимом наброске
и тут же смывается скоплением нового
недоступного
чтобы вновь и вновь быть выхваченным
вспышкой образа
бледнея и угасая в беспристрастном сознании ночи
в бесстрастном исчезновении.