Так и продержит меня всю жизнь типаж твоего лица,
Скулы, не пожелал бы для себя прообраз твоего отца,
О них порежусь я ненароком, за руки крепко держа,
Подушка, глаза в глаза - черный космос, но не пустота. Вороньё молча,
Проведет вперед за угол моего слепого поводыря,
И я трусцою притопывая.Убежать бы от контроля вечного,
От самого бы себя. Не пропадай, Лина, или... Не важно как там тебя,
Я само пренебреженье, я прочувствовал насквозь всю долю,
Твою кожу, смоченную солью. И не променяю свои болота,
Ни за что. Я не ощущаю запахов уже так давно,
Что мне важнее стал покой и маленький бездыханный стол,
Дешевка-доска. Протирать вслепую придется её от воронья,
Пожизненные оковы-жалюзи наброшены на ямки в черепа,
Послушай, родная, как там тебя? О, это пренебреженье...
А незачем им слова, для этих пернатых я лишь судья,
Мне бы обменять свой дом на нечто большее, нежели душа,
Воронью бы клевать вечно, на полу грехи-семена.