Живой цветок, изяществом своим
Соперничая с серебром узора,
Ронять на землю лепестки не скоро
Предполагал. Не знал он лютость зим.
Он рос, шатром стеклянным окружён,
В соседстве с пышностью и многоцветьем братьев,
В тепличности не зная ласк в объятьях
Повесы-ветра, что склонит бутон.
В нём не играли капельки росы,
Жужжанье пчёл не слышалось меж листьев,
Лишь солнца луч сквозь стёкла, словно кистью,
Подчёркивал загадочность красы.
А в городке безжалостный мороз
Скрипел в сугробах и румянил лица.
Зима вязала белый шарф на спицах
И в бахрому вплетала льдинки слёз.
А какова была судьба цветка?
Садовый нож обрезал тонкий стебель.
Жизнь теплилась, но приближалась небыль,
И сока струйка на ноже горька!
Бумажный свёрток под полой пальто
Согрет теплом страдающего сердца.
В душе у юноши печалью тает скерцо.
Отказ избранницы в уме звучал раз сто!
Быть может нежность чудного цветка
Смягчит красавицы холодную гордыню!?
Лицо под ветром и морозом стынет,
И занемела под полой рука.
Вот и крыльцо. За дверью шум и смех.
Звонок латунный дребезжит напрасно.
Любовь над холодом избранницы не властна.
Милее той кольцо и шубки мех.
Упавший свёрток на снегу застыл.
Без жара сердца хрупок дар замёрзший.
Бутон раздавит грубая подошва
Того, кто ласки попросту купил.