Две девочки… могли бы стать подружками,
ходить в кино, писать друг другу в дневниках,
гонять с ветрами улочками узкими
быстрей, чем по листу летит строка.
От Бога — крылья, в ранцах ровно сложены
на жизнь вперёд… но мир, что смётан наугад,
косится лисьим глазом настороженно,
почти полвека проморгав.
Ванзейский сад*
земную плоть корнями жадно пробует,
стреляет в небо бойкой порослью густой,
расходится коричневыми тропами,
цепляя крепко за стволы крюки крестов…
Ей здесь не видно дыма за деревьями,
«принцесса сада» любит новую игру,
где фишки — у неё, и ходят первыми,
фигурки трудятся, а Гудрун ценит труд.
Фигурка детская могла бы зваться Анникой,
иль Анке — в правилах не сказано пока
про номер вместо имени и странное
в полоску платье, будто панцирь у жука.
Им по сюжету здесь не разойтись никак:
семейству Анны дан один билет — на вход,
желтеет на груди цветок вербейника…
а папа Гудрун — идеальный садовод.
Его стремленье к чистоте отмечено,
но на письме трудней стереть следы…
забыв о крыльях, Анне плыть за вечностью,
а Гудрун снова не заметит этот дым.
*на Ванзейской конференции был принят план окончательного решения еврейского вопроса.