Белый сугроб розоват от зари,
Сочен, как сало.
Сколько ветвей снеголомом, смотри,
Поразбросало.
Ночью космато камлала пурга,
Словно дикарка!
Ворон молчком озирает снега –
Знать, не до карка.
Ворон на дереве замер, сидит,
Не шелохнувшись.
Вечный он странник, печален, сердит,
Замер, согнувшись.
Думал пернатый про смысл бытия
Всячески ныне.
Ворона в марте увидела я
Тут, на чистине, -
Нет, не промолвит он мне ничего,
Важно – забавен!
Может быть, видел Суворов его
Или Державин?
… Липко по вешним стволам сосняков
Хлынет живица…
Ворон, свидетель минувших веков,
Вещая птица!
Вольный, не сбитый разящей стрелой,
По-над живицей.
Бойко сияя над медленной мглой,
Был он жар – птицей.
Плавным теченьем веков умудрён,
Молча, не в злобе,
Перегорел и обуглился он
Здесь, на сугробе.
Древний старик, его голос пропал,
Давит усталость.
В жизни нелёгкой своё отлетал,
Так показалось.
Вот я шагну и руками возьму
Врана не скрытно.
Вдруг да в неволю охота ему –
В клетку, где сытно?
Хрустнула ветка –
Он, стар, грузнотел,
К зову раздолья
Мощно и молодо в небо взлетел…
Вольному – воля!