Аллергия
Полвека назад мы семьёй – с мужем и сыном – любили отдыхать в Кисловодске. Нас на вокзале всегда встречала весёлая красивая женщина с цветами в руках – свекровь.
На отдыхе мы гуляли в парке, пили минеральную воду из бювета, ходили в филармонию, цирк, песочницы. Сын расстреливал из игрушечного пистолетика двух каменных львов, лежащих у входа в военный санаторий.
В этом санатории и работала моя свекровь.
– Куда вы все торопитесь? Вы же отдыхать приехали! – говорила она приезжающим военнослужащим. Все мою свекровь любили, она была похожа на знаменитую певицу того времени, и все предлагали ей пройтись по Косыгинской тропе: председатель совета министров Алексей Косыгин спокойно гулял по тропинкам Кисловодска.
Выходила ли свекровь на тропинку, история умалчивает, зато она очень любила строить отдыхающих. Строила она и нас.
Так совпало, что у меня к середине отдыха начинала болеть спина. Но всё равно на следующий год мы приезжали навестить свою любимую мамочку. И так из года в год.
Однажды свекровь приехала к нам на Урал навестить нас и свою стопятилетнюю маму. И вот к концу её визита у меня заболела спина.
– Аллергия на свекровь! – сделали заключение и невропатолог, и хирург.
Бывают и такие диагнозы.
Лидочка
В нашем городе осталось только сорок восемь научноисследовательских институтов. В одном из них, в библиотеке, работала Лидочка.
У неё не было мужа, не было детей и даже отдельной квартиры. Она жила недалеко от работы в маленькой коммуналке с больной мамой. Ни готовить, ни стирать она не
умела. И не задумывалась об этом. В её сорок девять лет всем занималась мама.
Однажды её вызвал заместитель директора по кадрам и объявил, что она уволена в связи с сокращением штатов. В отделе кадров ей выдали трудовую книжку и выходное пособие.
Всё произошло слишком быстро.
Лидочка медленно брела домой и вдруг наткнулась на объявление: работа для девушек и номер телефона. Поскольку Лидочка считала себя девушкой, то позвонила по телефону сразу же, как пришла домой.
– Работа есть, и много! Сдельная! – сказали ей с того конца провода. – Приходите завтра к пяти.
Лидочка не успела спросить о характере работы, но жизнь должна продолжаться. Надев платье, полчетвёртого отправилась на новую работу.
– Я по объявлению, – сказала Лидочка.
– Дурочка. Надо было приходить вечером. Но раз пришла… Завалялся тут один с вечера. Тебе подойдёт.
На кровати лежал грузный мужчина и спал. Лидочке хватило ума догадаться, куда она попала. Придётся осваивать древнейшую профессию. Но это был для неё вынужденный и отчаянный шаг в неизвестность.
Она разделась и легла рядом со спящим. Мужчина пошевелился, нащупал рукой Лидочку, открыл глаза и тут же отпрянул и свалился с кровати.
– Лидия Ивановна, что вы здесь делаете? Почему вы голая? – запричитал заместитель директора по кадрам.
– Я теперь здесь работаю. Вы же меня сократили…
– Лидия Ивановна, это всё чудовищно! Я человек с положением! Никому ни слова! Я всё исправлю.
Так что в понедельник Лидочка отправилась в институт на прежнюю работу.
Танцы
Вышли из русского магазина с покупками.
Дочка, оставив нас с семилетним внуком у входа, пошла на стоянку за машиной. С ней, весело напевая, помчалась маленькая внучка. Мы остались с пакетами у входа.
Тишина. Только из какой-то машины у входа в магазин льётся нежная музыка. И мой внук под эту музыку стал танцевать.
Из магазина вышел пожилой мужчина и шёпотом, чтоб не спугнуть, говорит:
– А ваш внук танцор?
– Да, он ходит на танцевальные занятия, имеет грамоты, – отвечаю я.
– А вот я своего внука в обиду не даю, – сделал неожиданный вывод старичок. – Если кто обидит моего внука, я голову тому оторву!
Улыбаясь, говорю:
– То-то столько безголовых людей ходит по Америке!
В этом диалоге бабушкина шутка понравились всем. Она же из Ростова.
В заключение скажу, что внук стал настоящим танцором, получил за победы в конкурсах денежные премии, а совсем недавно – благодарственное письмо от президента Байдена.
Генофонд
Прилетела в Нью-Йорк в два часа дня. Никто не встречает.
Попросила молодого мальчика-индуса, который встречал бабушку с дедушкой, летевшими моим рейсом через Москву. Показала ему телефонный номер в записной книжке.
– Хелп ми… – и он действительно помог, созвонился с водителем со своего телефона. Сын ведь заказал такси.
Водитель прибежал быстро, схватил чемодан… и началось путешествие в Филадельфию.
Водитель – русскоязычный – включил русский шансон двадцатилетней давности про «Два кусочека колбаски» и всего того остального, что было в его молодости. Пришлось «наслаждаться». А ещё его рассказ про трёх девочек – маленьких дочек – меня тоже вдохновил, но не очень.
Самое интересное началось, когда в пригороде Нью-Йорка к нам подсела американка лет шестидесяти – местного разлива и с безмолвной собачкой под мышкой. Оказывается, это такси заказала ещё и она, попутчицей.
Дама не замолкала ни на минуту. Рассказала про свою медицинскую фирму, которая кормила её много лет и неожиданно была продана её сыном. Рассказала, что вновь завела фирму, кошечек и собачек. И взаимоотношения животных явились предметом обсуждения. Дама рассказала, как купила у бомжа интеллигентнейшую собачку за сто долларов, подарила её друзьям, и эта собачка стала валяться на шёлковых простынях в кровати друзей…
Четыре часа прошли в полной ностальгии.
Подъехали к дому её сына. Даму встречали три внука от семи до одиннадцати лет, беловолосые кудрявые – копия Сергея Есенина. Вот куда наш генофонд ушёл.
И я вспомнила, что у моего сына тоже такие же белокурые дети, что тут, в Америке, русский генофонд пустил крепкие корни…
Я поехала дальше… И тут поняла, что буду здесь жить.