На центральном липецком пляже многолюдно. Кажется, что полуденный зной с каждой минутой «крепчает». Изнывая от жары, я с разбегу ныряю в прохладную воду реки – это лето выдалось необыкновенно жарким. Но едва только я проплываю несколько метров, как тотчас с берега до меня доносится тревожный детский крик:
– Хозяйка, хозяйка, куда ты? Не уплывай!
Крик несколько раз повторяется. Я останавливаюсь и разворачиваюсь к берегу. Кричит, стоя по колени в воде, хрупкая белокурая девочка лет восьми-девяти вслед быстро уплывающей к буйкам рыжеволосой женщине средних лет. Удивляюсь, но всё же не придаю крикам особого значения и продолжаю наслаждаться купанием, направляясь уже к середине реки.
Спустя четверть часа, когда я вдоволь наплававшись и даже немного замерзнув, возвращаюсь на берег, к дереву, под которым оставлена пляжная сумка с одеждой, закутываюсь в большое махровое полотенце, чтобы согреться, оглядываюсь. И тут моё внимание привлекает следующая картина.
Недалеко, буквально, в двух-трех шагах от меня, расположилась компания из трех человек. Это та самая, кричавшая с берега, девочка-блондинка. Миленькая, худенькая, ладно сложенная, с правильными чертами лица и вьющимися до плеч белокурыми локонами. Её отец, как сейчас говорят, брутальный молодой человек, лет тридцати с небольшим. И моложавая, на вид – «немного за пятьдесят», женщина, с ярко окрашенными в рыжий цвет кудрявыми волосами, собранными в короткий хвостик на затылке. Как я решила – бабушка девочки.
Всем своим обликом женщина излучает уверенность в себе – статная, крепкая, почти стройная. Она твердо стоит на чуть расставленных в стороны ногах, словно упираясь ими в песок. В отличие от отца малышки в ней нет ни капли суетливости. Скорее наоборот, присутствует полное спокойствие и довольство жизнью. На загорелом, выглядящем вполне спортивно, теле женщины пониже спины, что вызывает моё очередное удивление, красуется татуировка ящерицы, а может – змеи, спускающейся по позвоночнику прямо в синие плавки купальника. Отдыхающих вокруг много, и эти трое однозначно притягивают любопытные взгляды, я тоже не сдерживаюсь – поворачиваюсь в их сторону.
Девочка сидит справа от бабушки в позе собаки. Бабушка крепко держит в руках большую, закругленную по краям и ошкуренную от коры палку, наверняка принесенную на пляж из дому. Сопровождая своё движение какими-то словами, которые мне не удалось расслышать, даёт понюхать эту палку девочке, затем с размаху кидает палку далеко вперед себя, громко командуя:
– Апорт!
Девочка подскакивает с места и мчится за палкой. Добежав, подхватывает её. Так же, бегом, возвращается обратно. Как настоящая собака, усаживается напротив коленей женщины и с покорным видом подаёт принесенную палку. Дожидается, когда та погладит её по голове. Затем, как и положено собаке, обходит вокруг энергичной, «по физкультурному» стоящей дамы, и вновь усаживается в той же собачьей позе справа от неё. Действие это повторяется и повторяется. И каждый раз, снова и снова:
– Апорт! Апорт! Апорт! – громко и без устали выкрикивает женщина.
Потом за палку берется отец девочки. Молодой мужчина бросает её значительно дальше бабушки.
Однажды, на бегу, девочка спотыкается, падает на песок и ползет к палке, поскуливая. Видимо, изображая раненную собаку. Её родные спокойно стоят и наблюдают за этим зрелищем, не выражая никакой тревоги, дожидаются, когда малышка всё с той же покорностью и собачьей преданностью принесёт палку. Видно, что такая игра происходит далеко не впервые и забавляет их, а также у меня не возникает и тени сомнения, что люди эти имеют определенный опыт в дрессировке животных.
Девочка продолжает бегать за палкой. Без особых эмоций, с послушным равнодушием, словно механически, приносит её. Дожидается очередного поглаживания по голове. И также, одинаково, усаживается справа от кидающего палку, внимательно и преданно глядя на «хозяина». Периодически подаются команды «сидеть», «лежать», которые тоже тут же, незамедлительно, ей же и выполняются. При этом моим восприятием с такой необычной игрой внешне девочка совершенно не соотносится – она очень красива. Нежная, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Эдакая куколка-принцесса, не подходящая для такой «забавы».
У меня так и не получается заставить себя отвести взгляд от происходящего. До неприличия «уставившись во все глаза» неотрывно слежу за ситуацией.
Время перекусить. Наконец-то «Собачке» предлагается отдохнуть. Она ложится в соответствующей выбранному виду животных позе на покрывало. Бабушка протягивает ей бутылку с водой. Девочка роняет бутылку, не удержав. Да так, что вода проливается на покрывало. На строгое замечание бабушки следует жалобное, сопровождающееся скулением, оправдание:
– У меня же не ручки, а лапки…
Женщина, заметив мое пристальное внимание к развернувшемуся действию, не глядя в мою сторону, недовольно передергивает плечами и, как будто невзначай, с нескрываемой иронией, нехотя, и не в мою сторону, бросает фразу:
– В собачку играют те, у кого нет собачки.
Я отворачиваюсь. По спине пробегает холодок. Неприятно. И немного страшно – совсем ещё маленький ребенок выпрашивает внимание, похвалу и ласку у самых близких ему людей через унижение. Неумело и наивно пряча это за странной игрой. А они, эти взрослые, не понимают, а может и не хотят понимать серьезность происходящего…
***
Вечер. Я давно дома. Выгуляла, покормила, а теперь глажу, тормошу, обнимаю мою собаку Булю, взятую год назад полуторамесячным щенком из местного приюта для бездомных животных.
Радостная Булька только что, изо всех собачьих сил виляя лохматым хвостом, притащила мне в зубах свой любимый, местами уже погрызенный до дыр красный резиновый мячик.
Наклонив набок безмерно ушастую голову, с довольным, излучающим счастье видом, она смотрит на меня своими хитрющими, будто что-то «говорящими» карими глазами. Потявкивает, порыкивает, чуть отпрыгивая от кресла, где я сижу, то в одну, то в другую сторону – словно подначивает поиграть с ней. С молчаливым восторгом уверяя меня, что нам обоим будет весело и интересно!
А перед глазами у меня в этот момент – худенькая светловолосая девочка, ползущая по песку за палкой.
14.08.2021.
Фотка моей собаки в ее детстве)