Дождь и Лайла
«Посвящается моему другу, Эфраиму Гриммеру,
и всем людям как он, которые ради веселья подталкивают своих друзей на сумасшедшие поступки». K. K.
1
Волнение зашкаливало.
Если бы на теле были индикаторы, как на приборной панели самолёта, то их стрелки сейчас нервно дёргались бы в попытках разбить свои круглые защитные стёкла и выпрыгнуть наружу. В груди было жарко и тяжело, словно там тлела огромная капля лавы. Парень сидел, а на его лице были очевидные озадаченность и растерянность. Руки потели. Пальцы, сомкнутые вместе в замок, обнимавшие лежащий на коленях рюкзак, то и дело подёргивались и шевелились. Всю эту картину финальным мазком завершало нервное покусывание губ. Доставалось поочерёдно то верхней, то нижней губе. Непослушные вредные зубы откусывали кусочки засохшей кожи, а на их месте появлялись ярко-розовые пятнышки.
Жалкое зрелище.
В вагоне метро было много людей. Все ехали по каким-то своим только им известным делам. Многие люди уже перешли на осеннюю одежду, ведь наступил сентябрь, и временами было довольно прохладно. Парень с рюкзаком на коленях был одет в поношенную светлую парку, которая была ему чуть велика – ладони прятались в рукавах. На ногах его были тёмно- синие джинсы и тяжёлые чёрные ботинки. Рюкзак, который лежал у него на коленях, был раздут как бочка – он был явно забит чем-то доверху.
Волнение парня контрастно выделялось на фоне угрюмых лиц людей, наполняющих вагон метро. В подземке у людей всегда очень угрюмые лица. Некоторые из них были солидными людьми, в костюмах, с кожаными портфелями и элегантными сумочками – деловые люди, вероятно, успешные. Были и студенты с рюкзаками на спинах. Были и модные девушки в роскошных сапогах и кожаных перчатках. В другой раз парень рассматривал бы их всех, и ему становилось бы удивительно от непонимания одной простой вещи: «Что эти люди в костюмах и с кожаными портфелями забыли в метро?!» Сейчас же ему было далеко не до этого. Также, в другой раз, он с жадным любопытством рассматривал бы лица людей, на которых, в большинстве случаев, можно было увидеть штамп бесконечной пожизненной печали... тоски, которая никогда не пройдёт. Словно эти люди с такими лицами и в гости ходят, и Новый Год встречают, и произносят тосты на свадьбах. Полузакрытые глаза, в которых погас свет; согнувшееся положение туловища, словно тяготы всей жизни настолько поглотили, что нет сил уже ни на что, нет сил на напряжение ни одной мышцы тела.
Чего нельзя было сказать о парне с рюкзаком на коленях.
Из него энергия била, как из атомной электростанции. Он не мог усидеть на месте. Он «закипал» не перемещаясь в пространстве, а лишь дёргаясь и трясясь как муха, прилипшая к паутине. Ещё бы три минуты в сидячем положении между людьми в вагоне метро – и он бы взорвался, но поезд доехал до нужной ему станции, которая выходила к главному городскому вокзалу. Барабанный стук сердца подорвал его с места и маршем повёл к двери, возле которой уже толкались люди с сумками, тележками и какими-то авоськами – все куда-то едут, и едут, и едут... Всё никак не приедут.
На вокзале всегда было многолюдно.
Нацепив рюкзак на спину, как бронежилет, который защищал его со спины, или, как парашют, который будет его единственной надеждой перед этим прыжком из вагона метро в поджидающую его неизвестность. Он бодрой и быстрой походкой протиснулся через людей и выпрыгнул на перрон. Ноги были ватными и дрожали, но несли его по подземке к выходу. В груди горел огонь; сердце отстукивало барабанную дробь; руки потели, покрываясь мелкими каплями.
Наверное, большинство людей относятся к свиданиям проще, не так нервно, как он. Наверное, они не испытывают такого страха и волнения, какие испытывал он.
«Это же просто свидание», – думал он – «успокойся, немедленно!»
Просто два человека собираются встретиться, чтобы провести некоторое время вместе, развеяться, погулять.
Просто. Но не для него.
Дождь был взволнован. И для него уж это точно было не просто! Для него это всё было важным и ответственным мероприятием. А будучи весьма ответственным, педантичным и обязательным человеком, он очень переживал за то, чтобы это мероприятие прошло успешно. Он хорошо помнил высказывание:
«Не будет второй возможности, чтобы произвести первое впечатление». А это свидание должно было быть первым.
Первым. В его жизни.
Далеко не каждый день идёшь на первое в жизни свидание.
Ноги быстро донесли Дождя до вокзала, так, что он даже не успел запомнить, как шёл. Он стоял посреди огромного помещения наполненного десятками людей, и каждый из этих людей ждал чего-то своего в этом месте. Кто-то с сумками ожидал отправления своего поезда, кто-то здесь был для того, чтобы встретить с прибывающего поезда дорогих ему людей. Все заботы всех людей мира не имели сейчас для Дождя никакого значения. Он думал лишь о том, что через пару минут он увидит человека, которого, как ему казалось, невозможно увидеть. Словно этот человек не существовал в действительности в облике реального живого человека, а был лишь разумом, жившим в интернете, и вёл с Дождём общение. Ощущение было такое, словно общение с этим «искусственным интеллектом» привело к тому, что он переродился в человека во плоти, и вот, этот человек должен явиться пред тобой.
Это было необычно.
Но, мало того, необычности добавляло ещё и то, что этот искусственный интеллект переродился в человека за огромное количество километров от Дождя, и вот вдруг он решает приехать навестить его.
Представить всё это можно так, словно ты читаешь книжку о приключениях Робинзона Крузо, читаешь о его сражениях за жизнь, сопровождаешь его в его приключениях на необитаемом острове, сопереживаешь ему и болеешь за него. И вот ты узнаешь, что у него появилось немного свободного времени, и он решил пока что на время отложить все свои важные дела по выживанию на необитаемом острове в сторону, потому что он захотел приехать к тебе в гости.
Здесь же куда интереснее.
Ведь ты не просто читаешь о приключениях персонажа, а ещё и говоришь с ним, спрашиваешь у него, а он тебе отвечает. Ты сам участвуешь в создании истории или – не истории, а рассказа с участием двух главных героев, один из которых – ты, а второй – твой собеседник, от которого приходят лишь строчки текста на белом фоне дисплея твоего телефона.
Ты в течение года читаешь текст, слова, буквы. В течение года что-то пишешь в ответ. Ты общаешься с пластмасской, с калькулятором, с плодом своего собственного воспалившегося воображения. Люди смотрят на тебя, и ты для них – бедолага, провалившийся в пропасть нереальности, которая синим светом дисплея озаряет его лицо. Ты общаешься с призраком, которого наделяешь качествами человека, общаешься с тем, кого не существует, общаешься с разумом внутри компьютера. И за год ты привыкаешь к нему. Привыкаешь к образу его мышления. Ты идеально его изучаешь. Ты знаешь, как он отреагирует на ту или иную твою фразу. Ты знаешь, как сделать ему приятно, знаешь, как сделать так, чтобы получить личное удовлетворение от общения с ним. Он становится твоим другом и ты влюбляешься в него. Только с ним ты общаешься на любые темы, только с ним ты обсуждаешь абсолютно всё. Вас уже нет по-отдельности как индивидуальностей. Ты – часть его, он – часть тебя. Ваши разумы слились в интеллектуальном симбиозе. Это теперь твоя совесть и твоё внутреннее второе «я». Люди – те ещё эгоисты, и почти всё время они думают лишь о своём «я», но иногда в жизни появляется ещё второе «я», о котором тоже начинаешь думать.
Об этом всём думал Дождь, стоя с рюкзаком на спине посреди холла вокзала. Мысли в голове, сперва, были чёткими, хоть и мимолётными, и каждую из них можно было отчётливо рассмотреть, но очень быстро их стало много, они все превратились в стаю безумных воробьёв, в рой диких пчёл – их много, и все метаются из стороны в сторону так, что ни на одной не сфокусироваться и ни одну не рассмотреть. Спустя полминуты тщетных попыток сосредоточиться на собственных рассуждениях и сделать хоть какой-либо вывод, Дождь отстранился от раздумий, и в его голове промелькнула знакомая ему фраза, смысла которой он не понимал, но которую часто повторял про себя: «Делай что страшно».
Растерянно опустив влажную руку в карман, он нащупал телефон.
2
«Я уже на вокзале, а ты где?» – напечатал Дождь сообщение на своём телефоне и отправил тому человеку, который должен был приехать в этот день и в этот час в этот самый город, на этот самый вокзал, где стоял Дождь, как столб, с телефоном в руках.
«Я тоже тут, на третьем этаже. Здесь зал ожидания, и я возле него стою, у входных дверей, тут ещё эскалатор рядом» – ответное сообщение выскочило на экране телефона.
Вот и всё.
Пути назад нет.
Но мыслей бежать не было – только вперёд.
Туда, где страшно, в неизвестность.
Как это было на него не похоже!
Люди ведут себя настолько нелогично, идя на то, чего боятся, лишь по
паре-тройке разумных объяснимых причин, и, чаще всего, причиной такого поведения является тот факт, что они – идиоты. Дождь оторвал глаза от телефона, поднял свой взгляд и увидел две линии эскалатора, по которым поднимались и спускались люди. Линии уходили высоко вверх, к третьему этажу вокзала, почти к самой крыше огромного здания. Эскалатор был совсем рядом, буквально в паре шагов. Дождь подошёл к нему и остановился. Он стоял перед ним, как перед эскалатором, ведущим на небеса, прямо как в мультиках. Людей перед ним не было, и он мог свободно видеть перед собой. Спрятав телефон в карман, Дождь сделал глубокий вдох. Шаг в пропасть – и земля уходит из-под ног. Второй шаг – и вот он уже парит над землёй. Ноги стояли на одном месте, но он неумолимо двигался вверх и вперёд. Он стоял на одном месте, а будущее неотвратимо приближалось к нему, чтобы стать неизбежной реальностью.
Дождь стоял неподвижно и смотрел вверх.
Он видел третий этаж, видел стеклянные бортики, возле которых стояли люди и что-то обсуждали. Кое-где обнимались давно не видевшие друг друга близкие люди. Дождь видел потолок и красивые стены здания, видел информационные панели и разноцветные огни рекламных экранов, люстры и плафоны внутреннего освещения вокзала. Стены и потолок были сделаны из серебристого металла, и здание вокзала изнутри было похоже на космический корабль из фильмов. Поднимаясь всё выше и выше, Дождю становилось всё более и более невероятно, что там вверху его ждут.
«А может там никого и нет?!»
Что если он поднимется, его взору откроются третий этаж и входные двери зала ожидания, зал ожидания за стеклянными стенами, но там никого не будет?! Он думал об этом, и это казалось ему таким естественным и натуральным, что, казалось, что так оно и должно быть, казалось, что там не может быть этого человека и не будет.
Это нереально.
Третий этаж приближался. Медленно взору Дождя стали открываться люди, стоящие на площадке перед залом ожидания. Стали видны автоматические полупрозрачные с чёрным оттенком двери зала. Голова Дождя сровнялась с полом третьего этажа. Он полностью увидел просторную площадку, полностью увидел двери. Увидел ряды кресел в зале ожидания, увидел людей, которые наполняли его. Кто-то из них читал новости в своём телефоне, кто-то беседовал, а кто-то вовсе спал, полулёжа в кресле в ожидании своего поезда. Эскалатор почти полностью поднял Дождя до уровня третьего этажа. Парень жадно рассматривал стоящих перед дверями зала ожидания людей, но он не двигался, а лишь ворочал головой по сторонам и переводил взгляд с одного на другого, рассматривая их, сканируя, пытаясь найти нужного ему человека. Ещё мгновение – и Дождь должен будет сойти со ступенек эскалатора на твёрдый пол третьего этажа. В этот момент, между мелькающими перед глазами силуэтами жалких незначимых для него людишек, он увидел нечто, что приковало его взгляд, и больше он его не переводил в сторону.
Он больше никого не искал.
Среди расступившейся толпы он увидел хрупкую девушку.
Она стояла по стойке смирно – ноги вместе, носки врозь, только руки были
не по швам. Ладони рук с тоненькими пальцами были сложены вместе перед собой на поясе. Она напоминала котёнка, который заблудился на улице, встал на задние лапки и просит у прохожих милостыни. Она была низкого роста, стройная даже в осенней куртке, на ногах были тёмные джинсы и осенние кожаные ботинки. Тёмно-каштановые длинные волосы свободно свисали с её головы, лежали на плечах и прикрывали лицо по бокам.
Со стороны она напоминала суриката – точно как этот зверёк она кружила головой из стороны в сторону на вытянутой шее. На её лице было выражение, которое бывает у матери ждущей поезда, который должен привезти её сына с войны. В глазах были тоска, ожидание, тревога.
Дождь медленно поднимался на эскалаторе, не сводя своего взгляда с этой девушки. Его лицо расплылось в улыбке.
Это была она – невероятно...
Ещё прекраснее, чем на фотографиях, ниже, чем он себе представлял. Такая маленькая, такая хрупкая, как хрустальный бокал, как первый единственный подснежник среди снега, такая мила с этим волнующимся выражением лица и бегающими по сторонам глазками.
Такая настоящая и живая.
3
Лайла была взволнована не меньше Дождя. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь найти его в толпе людей на неизвестном ей вокзале неизвестного ей города неизвестной ей страны. Её губы были сжаты, лицо выражало волнение и озабоченность. Она была напряжена и скованна, то и дело она переводила свой взгляд с одного прохожего человека на другого, как это только что делал Дождь, у которого в этот момент на лице была улыбка от уха до уха. Его взгляд не сходил с Лайлы – самого невероятного зрелища за всю его жизнь.
В тот момент, когда Дождь сделал шаг на блестящую плитку третьего этажа, Лайла, поворачивая голову, заметила его и уставилась на него, не понимая ещё, кого же она увидела. Ничто не изменилось в выражении её лица, лишь голова замерла в одном направлении, и глаза смотрели в глаза Дождя, который поймал её взгляд и, заулыбавшись ещё шире, не чувствуя под собою ног, шёл в её сторону.
И тут она узнала его.
Это – Дождь, тот самый, который был текстом на экране, тот самый, с фотографий.
Точно такой, как она себе и представляла.
Она усмехнулась, её глаза загорелись двумя сверкающими звёздочками, она закрыла их и наклонила голову вперёд, не веря и радуясь тому, что это он, тому, что он пришёл.
Подняв обратно голову, она смотрела с улыбкой на него. Дождь подошёл к ней на расстояние шага, и она подняла руки, чтобы обнять его. Лайла даже и не догадывалась, какие крепкие объятия заготовил для неё Дождь. Он приблизился к ней вплотную, и она оказалась в плену его рук. Он сразу же почувствовал, как пахнут её волосы и кожа. Почувствовал, насколько она хрупкая и маленькая. Его щека прижалась к её щеке через слой её тёмных волос. Но даже через волосы и одежду Дождь чувствовал тепло, которое исходило от Лайлы. Он обнимал её очень крепко, словно боялся, что она может выскользнуть из его рук, словно это последнее, что у него было. Она обнимала его в ответ своими тонкими руками, вцепилась в него как голодный кот в кусок колбасы, повисла на нём, утонула в его крепком объятии, от которого, как казалось, она с трудом дышит.
Рядом с ними ходили люди, но ни Дождь ни Лайла не обращали никакого внимания на окружающий их мир. Время, да и весь мир для них замерли в этот миг. У обоих были закрыты глаза от счастья, которое их переполняло. Два человека, незнакомые лично, стоят и обнимаются посреди людного вокзала – ничего необычного для окружающих, но для этих двоих этот момент был очень необычным. Две души, которым всегда было о чём поговорить между собой в интернете, у которых всегда было так много, чего хотелось сказать друг другу, сейчас же просто молча замерли в объятиях друг друга.
И их можно было понять – они не видели друг друга целую вечность.
И вот – встретились.
Дождь расслабил свои руки, выбрался из объятий Лайлы, положил свои
ладони на её плечи и рассмотрел её лицо. Оно было залито румянцем, светилось улыбкой. Лайла в тот же момент рассматривала Дождя. Он видел, как её взгляд бегает по его лицу. Её глаза рассмотрели его губы, скулы, нос, волосы. Наконец она посмотрела в его глаза. Их взгляды встретились. Сердце дождя, казалось, сейчас выпрыгнет из груди – каждый удар был подобен взрыву внутри тела, каждый удар, как будто, перекачивал сразу литр крови.
Лайла вновь усмехнулась, она словно не верила в своё счастье. Дождь рассмотрел её. Она была очень милой, с каре-зелёными глазами, с искренней широкой улыбкой, у неё были стройные пухленькие губы и круглые красные щёчки. Лицо было красиво и стройно сложено. Изогнутые наружу брови придавали ей безобидный вид.
Самым изумительным, что поражало Дождя до глубины души, было то, что она была настоящая, тёплая и живая – девушка, которая дышит и улыбается.
Первая мысль, которая родилась у Дождя в голове, была такой:
«Ну вот, и что мне теперь с ней делать?!»
Это был не онлайн-собеседник, а живой человек.
И все темы для разговоров, которых всегда было много, куда-то
испарились.
– Пойдём? – спросил с улыбкой Дождь.
– Пойдём – так же с улыбкой тихонько ответила Лайла.
Её голос был музыкой, которую ему хотелось слушать и слушать... Держась за руки, они вдвоём подошли к эскалатору, встали на ступеньку и
медленно поехали вниз, в город, в страну, чужую для Лайлы, но в которой жил такой «свой», такой близкий для неё человек, что словами не R. – не рассказать.
Декабрь 2016 г.