Боль, боль, боль...
Какого ты цвета? Алого, цвета пролитой крови из рассечённой в первой драке брови или чёрного, траурного платка, который накинул на себя мир, когда в нём не стало твоей любимой мамы? А может, серого, цвета твоей депрессии, которая гнала тебя по миру в поисках того, что способно нежно коснуться израненной души, исцелить свежие кровоточащие раны, рассосать грубые корявые шрамы, оставленные равнодушием, безразличием, предательством, потерями и жестокостью братьев твоих? Тебе подобных. Подобных тебе...
Подобие — к подобию. Аксиома, которую требуется принять как данность. Но разум, хотя он и прагматик-реалист, отказывается принимать, потому что душа шепчет тебе совсем иное...
"Нет, ты не такой, мальчик мой, — говорит она тихими ночами, — ты не стал таким, не уподобился зверям в облике человеческом, у тебя нет ничего общего с ними, кроме атомов и молекул, из которых состоит твоя физическая оболочка".
Ты видел в жизни своей много проявлений свирепости, жестокости, порой разум отказывался принимать её как реальность, бунтовал, пытался доказывать, что жестокость - это скорей исключение из правил, чем норма. Но чем дальше ты уплывал по реке жизни, чем больше порогов и стремнин преодолевал, тем больше находил доказательств тому, что, увы, - не исключение...
Первая драка. Рассечённая бровь. Привкус железа на губах. Алая боль, стекающая по лицу и впитывающаяся в родную землю. Ты один, а их пятеро. Нападать по одному они боятся. Бьют все вместе. Удары сыплются один за одним. Отвратительный хруст. Вспышка боли пронзает мозг. А потом - чернота. Ало-чёрный цвет твоей боли...
И вновь отвратительный вкус железа на губах. И опять ржавая земля пропитана болью и кровью твоей. Смерть рядом с тобой, смерть над тобой. Она везде. На этот раз всё серьёзней. Не выстрелишь ты - сам получишь подарок из свинца в сердце. Выстрелишь - станешь убийцей, отнявшим жизнь, которую не ты дал, а значит, и не тебе забирать. Минуты застыли. Секунды зависли. Наступило безвременье. Вокруг нет ничего. Только он в твоём прицеле. Кто он? Твой враг. Или не враг? Он. Подобный тебе. В нём, как и в тебе, сосредоточен целый мир. В нём подобно тебе вместилась огромная Вселенная во всей своей гармоничной многомерности. Безвременье нарушает наглое жужжание мухи, врезавшейся на полной скорости в твой висок. Палец, не выдержав этой затянувшейся пытки, судорожно дёргается и по инерции жмёт на спусковой крючок... Вот и нет подобного тебе. Но и тебя - того, прежнего, больше нет. И твоего мира, который ты собирал подобно Каю из льдинок Вечности, больше нет... А что есть? Есть алый и чёрный. Цвета боли твоей. Есть мрачно-серый. Цвет твоей тоски о том светлом мире, который разлетелся вдребезги. Есть жестокость, с которой тебя сталкивает судьба ежедневно и ежечасно, и, когда кажется, что дальше уже некуда, что это предел, жизнь, словно насмехаясь над тобой, подбрасывает такие примеры, от которых тебя начинает трясти словно эпилептика и напрочь лишает сна...
Каин убил Авеля... Мы действуем, руководствуясь его примером? Иногда мне начинает казаться, что все мы такие... Если будет дозволено, разрешено, если падут все устои и границы, сдерживающие нас в теснинах выдуманных нами же моральных норм, то мы будем крушить, мучить, пытать, бить, наслаждаясь чужим липким страхом, самоутверждаясь путём причинения боли тем, кто не в состоянии ответить тем же, доминируя над миром, созданным не нами? Станем подобными? Или мы уже подобны как те самые треугольники из школьной геометрии? Ведь придумали люди орудия пыток, смерти? Неужели им доставляло удовольствие наблюдать за страданиями брата своего или сестры? Подобного себе? Средневековые площади собирали тысячи подобных, которые пришли посмотреть на казнь себе подобного. Неужели подобное зрелище способно вызвать удовольствие и наслаждение, а не отвращение и боль?
Много вопросов порождает ночь. "Нет, ты не такой, мальчик мой, — снова упрямо шепчет душа", а я не знаю, что сказать в ответ. Я уверен только в одном - моя боль имеет несколько оттенков.
Алая кровь... Чёрное горе... Серая тоска...