На улице идёт проницательный дождь, а я иду на поправку - набрал 10 килограмм лишних и почувствовал себя акробатом, вставшим не с той руки.
Я страдаю раздвоением личности и когда пишу для себя, то толком не могу решить для кого из меня именно это предназначается.
Чтобы немного успокоиться, беру себя в руки, затем утреннюю газету.
А там последнее сообщение: "Катар не страна, а заболевание верхних дыхательных путей".
Начитавшись такого, нервно расчёсываю уши до крови гребешком, смотрюсь в зеркало и остаюсь недовольным собой до такой степени, что хочется наброситься на себя с кулаками.
Но их давно повысылали в Сибирь, не поставив меня об этом в известность (упущение историческое, не имеющее ко мне никакого отношения, а потому и неПобратимое).
У женщин свои дела, а у меня период инфляции эмоций.
Когда чувства несоизмеримо растут, начинаю судорожно ощупывать содержимое карманов, невольно вспоминая, что в борьбе с дурными привычками я получил левостороннюю грыжу и чёрный пояс.
В такие моменты радость заглядывала ко мне редко.
Я бы поставил ей тройку за посещаемость.
Но классный журнал стал ещё классней и последнее неосуществимо.
Наконец-то я понял, что со мной происходит - в толкучке слов с годами устаёшь от собственной гениальности и возникает желание пообщаться с кем-нибудь попроще.
Я продолжаю всё копить в себе.
И только посещения туалета, вызванные информационным перенасыщением, доставляют мне часы отдохновения не по Амазону.
Но не в моих это правилах собирать подписку на смертный приговор.
Как говориться: "Поживём - увидим".
Признаюсь, я так и не научился разбираться в деловых бумагах, абстрактной живописи и в доступных женщинах.
И как говорила маркиза де Помпа Дур, превращаясь в декоративный цветок, позеленевший от завязи: "Не так уж много у меня мужчин, чтобы я ими разбрасывалась."
Не взирая на то, что у нас с ней разница в 250 лет, когда меня отправят на электрический стул, я попрошу, чтобы её посадили ко мне на колени вместо согревающего компресса.