Гавань нищих, плитняк да булыжник,
Раззевает город свой рот,
Здесь лентяй и несчастный подвижник,
Заползает как червь в небосвод.
В русле каменном свет волосатый
Разметал жидких прядей кайму,
Лиходеи, враги, супостаты,
Поджигают враньем Тишину.
Над застойной слезой тучи века,
Смрад гниющих останков Сердец,
Гавань падших, живут здесь калеки,
Проколовши началом Конец.
Знать бессмыслица стала как правда,
Загнездилась, выводит птенцов,
Ну а если наступит вдруг Завтра,
Будет больше крикливых глупцов.
Раззевает Град грусти Ворота,
Над брехалом застывшим дожди,
Здесь наверно задумчивый кто-то,
Так устал от жестокой возни...
Вот возьмет он мешок или кайстру,
Запихнувши туда весь свой мир,
Покидая заблудшую паству,
Выйдет в тайный небесный эфир.
Пусть толкутся крылатые черви,
Средь осколков остывших надежд,
Есть еще свет святой, предвечерний
На спикуле холодных небес...
Есть достаточно чуткие листья
На потайных деревьях глубин,
Нужно только душой точно кистью
Чистить волю, живой карабин...
Дробовик взяв, двустволку иль крестик
Над раскрытыми ртами домов,
Совершенно свободный скелетик,
Покидает мир жирных рабов...
Если солнце разбитое светит
В ледяные киоты гробов...
Если все постаревшие дети
В нелюбви уважают Любовь...