Без двенадцати утро.
Красная линия трещит аппаратом кассовым.
Верхние этажи набухают зрачками, телами и фонами.
Шарк, чирк и хлюп.
В бусах авто – мыслящий тремор желе,
очки, футляры и капсулы
одинов, ронинов, патриотов, голи и алок.
Заморские птички. Люд.
Суммы, сума сходящих с ума попалатно
и гаджет-отдельно взятых.
«Anno Domini в Доминикане» –
«О! Айм йохана баден, томас каро рональ…».
«Ко мне мой старый друг не ходит» –
«Посмотри, у кого в друзьях ты».
«Мне нравится, что Вы больны не мной» –
«Всегда быть в маске – судьба…». А жаль.
…На завтрак – море.
Песочная карамель, сохатые скалы и чайки на блюдцах.
Панское шам: гребешок, ното-тени, кунь-о
(лицензия от Омара Лангуста).
Час, кто ты?
Частоты высоких тонов пустынного ветра рыдают, смеются:
истерика времени.
Стаканная буря, вода между пальцев.
Холодно. Пусто.
Но отрада живёт, и терем её высок –
ничто не меняется будто.
В горнице арендованной – чисто, светло и уютно. Факт.
Видишь? Я молча несу ведро.
В самовар заливается утро.
Без двенадцати утро.
Когда побеждает строфа.