Неба стемнеет рогожка, брызнет луны посошок,
откуролесит птица в дремучей чаще,
свистнут на грековых горках – клешней час пришёл:
слово душе кричащей.
Зелье колдуньи выпито, саечка за испуг;
мычи, отрекайся, бейся в истерике, гавкай –
не человек ты уже, не вздох его, даже не пук,
– ты рифма цепная, ты – болт, затянутый гайкой.
…Потом говори что угодно, оправдывайся, списывай всё на хайп,
на раздвоение личности, происки демонов и сущностей прочих,
что ты несвободен, что, мол, за спиной стоит бухой вертухай,
и гладит тебе каучуком копчик.
…А санитар мой уверен, что видел, как прыщ-воробей
выпорхнул из написанного, чирикнул «дура», и был таков.
И чудище – обло, стозевно – ревело, неся мой кочан. Но ты не робей.
Не бойся: пиши. Желательно без дураков.