* * *
Я запишу ножом на пиках ледяных
приснившийся язык из возгласов одних,
на белых остриях наколот и намёрз,
он станет дневником оледеневших слез.
Очищен от меня, прошедший явь и сон,
он впишется в разряд возвышенных персон
до той поры, пока лавиной не сойдет
мой ледяной язык с присвоенных высот.
А я забуду смысл и звонких, и глухих
и снова не пойму согласных и немых,
теперь мне набирать горючую слезу,
взлетая над огнём, клубящимся внизу.