Все женщины, которых я любил,
Все улицы, прохожие и зданья -
Всё тает в серой дымке мирозданья,
Стирая суету из бытия,
Ни зависти, ни злости не тая,
И под крыло печально улетая,
И, уменьшаясь, словно пропадая,
В тумане неупавшего дождя.
А выше - неба голубая синь!
Над бело-райской ватною равниной
Такой стерильно-чистой и пустынной,
И девственной, сколь взглядом ни окинь.
И жизнь небесная прозрачна и чиста,
Белеют горы, корабли и башни,
Меняя очертанья бесшабашно
И начиная с чистого листа.
А там, внизу, земная бьется жизнь,
Зелёная, с ветрами и дождями,
Безумными и дикими страстями,
Разлуками, прощаньями, слезами,
И в поцелуе сжатыми губами...
А ты над кучевыми облаками
Как в царстве древнегреческих богинь.
Но тянет в грозовую черноту,
Где твердь земли, и зацепиться глазу,
Презрев войну, разруху и проказу,
Унылый быт и прочую заразу,
Чтоб - вниз с небес, и окунуться сразу
В холодную сырую суету.
И в темноте, ступая наугад,
Искать пути, и иногда рискуя,
Безумствуя, смеясь или тоскуя,
И светлый день в мечтах своих рисуя,
Чтоб губы разомкнуть для поцелуя,
Увидев долгожданный нежный взгляд.