Я ждал.
Превратился рассвет в кружку чая,
Чаинки летели наверх,
Отмечая
Их форму, янтарное тело, изгиб,
Я с жаждой губами к напитку приник.
Она не входила, стояла, смеялась.
Проникла сквозь шторы, за ручку держалась,
Поднос опустила, журнальный как глянец,
Светился на коже стыдливо румянец.
Мы с ней говорили - не понимая.
Она о служении, тихо считая
Минуты,
Когда обминать надо тесто.
Ей было тоскливо и не интересно.
Я лихо вздымал темы личности, роста.
Как просто все это, что в суе не просто,
Читал ей отрывки из Канта, цитаты.
Казалась она в чем-то мне виноватой.
Все больше нервозности в каждом движении,
Сменила раз пять позу и положение.
Минуты летели, недели, года...
Я в миг постарел, а она молода.
Все также рассвет мне в подносе приносит,
Молчит и смеётся, когда- нибудь спросит,
Лишь между делом, стирая пыль с шкафа —
Теория Канта не терпит размаха?
Он очень педант в отношении науки...
И снова идёт мыть рабочие руки.
Сегодня я встал раньше солнца наверно,
Принес на подносе ей чай, очень верно,
Она показала мне смысл служения.
А я? Я педант своего отношения.
Моя философия страшная штука.
Жизнь мимо прошла - по поступкам наука.
Ах, если б я видел себя ежедневно,
Шутом наряжался, а шутка то скверна.
Душа истерзалась, изнылась одна.
Она так же счастлива и молода...