Я ввысь смотрю, не видя звезд,
Лишь тьма вокруг, я слышу стук колес:
То поезд, с свистом, в тишине
Несется в даль, и неизвестно мне,
Куда несет сосуды грешных душ,
Что тот Харон по Стиксу в ада глушь.
И вдруг перрон покрылся сотней тел,
В испуге корчась, я кричать хотел,
Но страх порвал голосовые связки
И не дал крику моему огласки.
Закрыл глаза, но чувствовал беду
И вот проснулся я в неистовом бреду.
Как на костре пылал мой тощий стан.
Я лишь твердил себе, что это все обман,
Что этот сон идет две сотни лет,
Но мрак отступит и придёт рассвет.
С востока выйдет огненный восход
Уж предрекая сумрака исход,
Как Гелиос на пламенном коне
В почившей много лет назад стране.
Глаза открыв, я видел отчий дом
И тень отца за письменным столом,
Но всё вокруг как будто бы в дыму.
Я вновь закрыв глаза, ушел во тьму.
И в сумраке ночном услышал Божий глас
Комета по небу неслась, что тот Пегас,
И в пламени ее я видел Божий глаз.
И он взыскал меня сквозь тьмы эфир,
Чтоб на обугленных костях устроить пир.
Остолбенев от страха, я стоял,
Как каменный голем, средь голых скал.
Я был раздет – душа обнажена.
Молитвою гортань обожжена:
Прими же дар мой, проколи хребет!
Раскрой грудину, разорви скелет!
Пусть брызнет кровь, и выйдет желчь из вен!
Испей грехов души, их вкус так сладок,
И распадись на взвесь и на осадок!