На берегу поднимаются лазурные волны,
И локоны пшеничные сами по себе играют.
Легкие двух глупцов смехом наивным полны,
Но три слезинки предательски выступают.
В дрожащей ладони монета слегка потертая,
Что долго лежала в кармане синего пиджака.
Осталось пара мгновений, но она упёртая -
На вид ледяная скала, а в душе наивна, хрупка.
Он так понятен и предсказуем - мальчишка,
Никто за ветреность не вправе обвинять.
Так странно, что она - закрытая книжка,
Которую он смог по взгляду прочитать.
Совсем скоро закат цвета спелой малины,
А солнце заберёт в свои сети теплоту рук.
Посмотрите на его шаги, в них много силы,
Но сердце юное издаёт нехарактерный стук.
Пора запретить разлуки больные на свете,
Их не заживить бинтом, не одолеть шипами.
Она перед сном с грустью вспоминает о лете,
В котором ещё не жила между двумя городами.
И отпечатками ложится теплота на его кожу,
Которой не бывает мало даже в жаркий день.
Она шептала звездному небу: «Ты сможешь,
Не вспоминай его веснушки, глядя на тень.»
Пусть каждая звезда, смотрящая издалека,
Соединит их мысли, невзирая на туманность.
Кажется, что общение началось с пустяка?
Это ложь. Нить судьбы поменяла тональность.
Пропасть проходит сквозь возраст до упреков,
Не умеют они ладить, мгновенья ценить.
Ее образ не намекает ни на один из пороков,
За которые часто хотят людей обвинить.
Ещё один неровный шаг, и, кажется, истерика,
Заметно в дрожащей походке, глупом жесте.
Монеты бросили синхронно в камни у берега,
С надеждой вновь смотреть на море. Вместе.