Такого августа не помнится совсем.
Жара. Ленивы песни насекомых.
Летать уже не можется осе,
едва ползёт, как пьяница до дому.
Я и сама смешное существо,
сомлевшее в просроченном Эдеме.
Плетусь по лесу, словно от того,
как быстро я иду, зависит время.
И пёс, такой же глупый от жары,
бредёт в тенёк и там стоит подолгу,
и нюхает то бабочку, то пчёлку,
то мох – смотри-ка, важные махры!
При деле вроде. А стоит без толку.
Старушка (скандинавская ходьба,
две лыжных палки, радио с Бернесом),
как будто бы зовёт её труба,
несётся в осень, кудри мелким бесом.
Беги, беги, стремительный бабусь,
ведь ты же о моей не знаешь тайне:
пока я тут по августу плетусь,
на свете осень чёрта с два настанет.