От широты зависит трушность ночи,
От суеты размерянность души,
Луна на небе, крошечный пупочек
На животе всесильной Пустоты.
Где я и ты, орбиты без планеты,
Седая, необщительная пыль,
На ржавых сотках грустные портреты,
Вместо креста поломанный костыль.
На бугроватых сутках все теснее,
Изборожден ненужным светом мрак,
От широты становится храбрее
Уставший от премудрости Дурак.
Вращается вокруг Безумья сердце,
Солнцестояние сменяется вновь тьмой,
В небесных яслях хворые младенцы
Тревогой наполняют мир ночной.
От широты зависит тонкость звука,
Земная ось ломается как прут,
Сам Бог устал от горестного стука
В души давно уволенных Иуд.
Смотри на небо, сколько там усопших,
Покойников поклявшихся в любви,
Глазами всех возлюбленных заросший
Пруд золотой на пролитой крови.
Где я и ты, еще теплится пламя
В беззвучном безобразии ночи,
Лунный пупок всех дряхлых озаряя
О настоящем Зареве молчит.
Вращается вокруг Безумья воля,
Воинственная тьма вползает в боль,
Давай заснем над пропастью вновь стоя,
Забывши хоть на время про Любовь...