Отродье

ОТРОДЬЕ
(из цикла "Мир глазами детей")
Берта тщательно вылизала щенка. Только этот и выжил. Собака толкнула его к соскам. Сможет сосать, выживет. Прикрыла глаза, утомлённо откинулась. Малыш завозился, тоненько заскулил, тыкаясь в мамкин живот, чуя молоко. Чуть погодя, зачмокал, притих.
Берта смогла прожить четыре месяца. Однажды просто не вернулась в логово под заброшенным сараем. Щенок проснулся от голода. Вылез наружу, покружил немного и пошел по запаху искать маму. Не нашел. Зато обнаружил множество новых вкусных ароматов. От них кружилась голова и текли слюни. Он повизгивал от нетерпения, перебирал лапками.
— Это что за отродье? — грубый голос громыхнул сверху.
Щенок припал к земле, прижал ушки. Его бесцеремонно подняли за шкирку, повертели в разные стороны, последовал вывод:
— Как есть урод. Одним словом — отродье.
Щенок против клички не возражал, лишь бы кормили!

— Отродье! — прошипела Берта Арнольдовна. — Лишь такое и могла выродить твоя невеста с помойки! — губы женщины презрительно изогнулись.
Павел стукнул кулаком по столу, еле сдерживаю ярость, выдавил:
— Не сметь! Это МОЯ дочь, а вы... езжайте в свой дом, тётя.

Мужчина  проводил взглядом отьезжающую машину и быстрым шагом отправился в детскую. Хорошо, что они с Марьяной поставили шумоизоляцию. При воспоминание о жене сердце кольнуло. Она очень хотела родить. Не было у неё никого из семьи. Детдом — вот вся семья. Потому не поверила, когда Павел позвал замуж. А после того, как расписались, бегала по комнатам и хохотала от радости, заявляя, что меньше трех детишек у них не будет. Он и не возражал...
Теперь Марьяны нет. Есть он, Павел, и Дарина, Дарья, Дара - подарок в его судьбе. Самое дорогое в его жизни. У Дарёнки заячья губа. Ей исполнился год, когда её прооперировали. К пяти годам ребёнок развивался, как все обычные дети. Не радовало лишь одно — аллергия на шерсть собак. Почему именно собак? Вот чем шерсть собаки отличается от кошачьей? По мнению Павла  — ни чем! Но организм дочери как-то различал.

Павел с Дариной возвращались домой. Сегодня они были в ботаническом саду. Девочка фонтанировала эмоциями. Павел улыбался рядом. Резкий поворот руля, визг тормозов.
— С ума сошёл? Здесь Дарья! Уволю на... напрочь!
— Павел Андреевич, я не виноват! Передо мной этот вырулил. — Расстроенно забубнил водитель. — Как дочка?
— Все хорошо, — улыбнулась девочка, — я же прист;гнута.
Павел вытер вспотевший лоб, чмокнул дочь в макушку и вышел из машины.
— Что здесь? — он быстро осмотрел разбитую фару, потом перевел взгляд на мужика в пот;ртых джинсах и чёрной футболке.
Тот разглядывал что-то под колесами авто.
— Что потерял? — осведомился ехидно водитель Павла. — Думаю, мужик, ты кучу бабла потерял, но не под своей тачкой, а чуть в другой стороне.
— Да вот... — мужчина не обернулся, рассматривая нечто. — Непонятки... Привиделось, думал, ан нет. Нечисть прям, прости, Господи! — Он широко перекрестился.
Послышался скулёж.
— Псина, что ли? — Павел поднял брови. — Развелось бродячих не счесть.
— На пса мож и похож, — виновник аварийной ситуации выглядел растерянным, — но не совсем.
— В смысле? Ну-ка, Серёга, глянь, —распорядился Павел.
Сергей нагнулся, некоторое время таращился, потом шумно выдохнул и сглотнул.
— Ага, точно, — сипло выговорил, — на чертенка похож. Голый, с длинным хвостом, кисточка на конце, уши и... и наросты, как рога, что ли.
Павел хмыкнул, отодвинул этих двоих и посмотрел сам.
— Что за черт? — изумился.
— А я что говорю? — зачастил шофер старенькой ауди. — Гляжу — тень, гляжу — хвост, гляжу — рога! Ну и... крутанул руля...
Дара постучала по стеклу машины.
— Пап, что там?
И тут же потребовала: — Выпусти меня!
— Погоди, милая, сейчас разберемся.
В этот миг нечто заскулило с особенной силой.
— Это собачка! — вскрикнула дочь. — Папа, ей надо помочь! Она ранена? 

Шофер ауди тепло улыбнулся девочке.
— Щас, дочка, разберемся! — и на Павла глянул. — Ваша? Красавица! У нас вот с женой не вышло деток, — он вздохнул, — не дал Бог. У меня тряпица есть, завернем зверюгу и в лечебницу. Поможете?
 В стекло, тем временем, Дарина стучала неу;мно и также неу;мно кричала, чтоб ее выпустили. Павел покачал головой и открыл дверцу. Девочка метнулась туда, где повизгивали, встала на колени, погладила голову существу и строго глянула на отца:
— Пап, ты чего? Он же в крови!      
— Кто он? - тупо спросил отец. 
— Пёс! Кто же еще?
— Точно пёс?
— Ну да!
— А рога?
— Что? Какие рога? У него просто две пары ушек. Одни высокие, другие низкие. И... И... Хвостик двойной... — выдохнула Дарья восхищённо.      
— Мутант, по ходу! — сделал вывод Сергей. — Сбежал, типа, из лаборатории.
— Из какой лаборатории? — водитель ауди удивленно вскинул рыжие бровки. — Меня, кстати, Михаилом зовут. Вот тряпица, она чистая. Моя сунула в багажник, вдруг пригодится. Вот и пригодилась.
Он подошёл к Даре.
— Ну-ка, дочка, отойди, дай переложить существо.
— Это не существо, это пёсик!
— Ладно, как скажешь. Щас отвезём к моей племяшке, она у меня ветврач со стажем, быстро смекн;т, что к чему!
Михаил ловко спеленал зверька и направился к своей машине.
— Папа! — дочь посмотрела на отца. — Мы что, не повез;м раненного?
— Так дяде Мише это сделать проще. Он знает, куда ехать и, сама слышала, у него в родне ветврач.
— Ветврач - это от слова ветка? — Дарья захлопала ресницами.
— Нет, — улыбнулся Михаил, — это от слова "ветеринарный". Врач для животных.
— Айболит?
— Ну, почти так!
— Мы поедем за вами! — Дарья топнула ножкой и строго посмотрела на отца. — Надо спасти пёсика!
— Хорошо, — сдался Павел, — едем.

Ехали недолго. Даша переживала, как там зверёныш один в незнакомой машине, вздыхала, смотрела на отца в ожидании и, в конце концов, не выдержала.
— Ты чего молчишь, папа? Почему ты не говоришь, что мы усыновим... — она запнулась, — упсовим... короче, возьмём его к себе!
— Кого?
— Как кого? — дочь оторопело взглянула в глаза отцу. — Пёсика, конечно! Ведь он ничей. У него нет ошейника, я видела, и потом, у него бездомные глаза.
— Какие? — Павел ошарашенно вскинулся. — Бездонные?
— Нет, без-дом-ные! — по слогам протянула Дарья. — Ясно, что он никому не нужен. Не отдавать же его в детдом. Нет... Куда отдают бездомных пёсиков?
— В приют, — подсказал Сергей.
— В приют... — протянула Дарина и задумалась. — А как там,  в приюте? Думаешь, хорошо?
— Да уж не сладко, факт! — припечатал Сергей.
— Спасибо, помог! — отчеканил Павел.
Водитель сконфуженно замолчал.
Ауди впереди завернула налево, к двухэтажному зданию с вывеской "Айболит+"

Михаил припарковался, осторожно взял свёрток, сквозь тряпицу проступили алые пятна.
Он ввалился внутрь и заголосил во всю мочь: — Ёжики-рыжики, выручай! На последнем издыхании!
На крик из дальних дверей выскочила миниатюрная девушка.
— Дядя Миша, что случилось?
— У нас мутант! Он ничейный! Мы его сбили, но не нарочно! Мы его усыновим, то есть упсовим! В общем, он будет нам родня! — Дарья выпалила всё на одном дыхании, опасаясь, что папа её перебьёт.
— Аксинья, — спокойнее объяснил Михаил, — всё потом. Пока посмотри зверюшку, она и вправду необычная. Сбил я её ненароком.
— В смотровую! — ветврач жестом указала, куда нести.
— А нам что делать?  — девочка смотрела на Аксинью.
— Ждите! — сказала коротко, мазнула взглядом по Павлу и ушла.
Из смотровой вышел Михаил, присел рядом, успокоил:
— Раз за дело взялась Аксюша, то всё путём будет, вытащит бедолагу.
— Что, всё плохо? — Павел глянул, чуть морщась.
— Не знаю. Но крови много потеряла псинка. Вам-то что сидеть? Домой езжайте, я подожду.
— Нет, мы здесь будем. — Дарина хотела что-то добавить, но старушка, что сидела напротив с котом в переноске, спросила:
— Это вы Отродье сбили?
— Кого? — поперхнулся Павел.
— Ну, Отродье. Он у магазина ошивался вечно, а мой дом рядом. Котейка мой, Василий, — старуха погладила седого кота, — фырчал на него часто. Я-то живу в аккурат рядом с магазином, на первом этаже. А этот, — она кивнула в сторону закрытой комнаты, — повадился под моим окном сидеть, Васеньке не нравилось.
— А почему Отродье? — Михаил слушал с интересом. — Откуда взялся?
— Про то не скажу, откуда взялся, не знаю. Раньше там Берта приходила, собака пегая, а потом перестала, и пришел этот... это, уж и не знаю, как сказать. А прозвали его так продавщицы! И то сказать, страсть ведь какая, на собаку, вроде, не похож, хотя лаял, да, рычал.
— На кого? — отстранённо поинтересовался Павел.
Он раздумывал, как уговорить дочь отказаться от этого пса.
— Как на кого? — старушка подслеповато сощурилась. — На гопников! Я с магазина шла, а энти пристали, денежки им понадобились, приставать начали. Я было испугалась, но вдруг этот... — она пожевала губами, — это, как наскочит на их! Как давай рычать, а потом лаять. А у него ж ухи и рога, и хвостов пара! Чисто лев! жуть! Одного цапнул! Тут продавщица Галя вышла на перекур, да как гаркнет:  "Отродье, мол, кого там рвёшь?" Гопники и спужались. То ли Галю, то ли Отродье...

Михаил беззвучно хохотал, прикрывая рот ладонью. Дарья во всё глаза смотрела на старушку, потом прижалась к отцу.
— Пап, он охранять нас будет!
— Кто? — очнулся Павел от мыслей.
— Ну, как же? Отродье! Он бесстрашный!
Павел закатил глаза к потолку и длинно выдохнул. Перспектива отвязаться от зверёныша таяла с каждым мгновением.
Через час вышла Аксинья Петровна. Отчество узнали от Михаила. За этот час они много чего узнали и о враче и об Отродье.
— Оставляю под наблюдением дня на два. Думаю, что все будет хорошо. Кстати, а как кличка у животного? — она почему-то смотрела на Павла.
— Павел, — протянул тот.
— Нет, — вмешалась девочка, — Павел это мой папа, меня зовут Дарья, можно Дарина, Дара, Даша, а его, — кивнула в сторону комнаты, — его зовут Отродье! — она секунду помолчала. — Нет, не так. Мы будем звать его Родик, потому что он родня наша. Так ведь, пап?
Тот машинально кивнул, не отводя взгляд от Аксиньи.
Ветврача окликнули:
— Аксинья Петровна, кровотечение!
— Ёжики-рыжики! — вскинулась девушка и убежала.

Отродье открыл глаза. Потянул носом. Запахи странные, незнакомые. Опасность? Повернул было голову, но не тут-то было, странный ошейник ограничивал видимость. Стало страшно. Отродье заскулил.
— Ты чего? — мягкие руки погладили, почесали за ушками. — Очнулся? Всё хорошо будет, не бойся!
В рот сунули что-то резиновое, но пахло молочным. Он послушно потянулся, вспомнил брюхо мамкино, зачмокал. Вкусно! Потом спал. Снова сосал и снова спал. А потом добрые руки аккуратно ковырялись в его спине, голос ворковал нежно, уговаривал. А он что? Он потерпит! Кормят хорошо, подстилка мягкая, чего не потерпеть? Потом сняли странный ошейник и стало совсем хорошо.
— Ну, вот, Родик, теперь тебе пора уходить, ты здоров.
Пёс понял сразу, что его выпроваживают. Понурился. А что делать? Счастье вечным не бывает.
— Мы тебя помыли, почистили, — продолжал добрый голос, — за тобой приедут скоро. — Голос замолк на секунду и продолжил чуть суше . — Надеюсь! А то наобещают всякого!
В дверь постучали, она тут же приоткрылась, в комнату просунулась голова девочки, глаза шустро обшарили все уголки, наткнулись на Отродье.
— Родик! - воскликнула громко Дарина. — Какой ты красавец!
Отродье посмотрел по сторонам. Кто красавец? Где красавец? Детские руки обняли за шею и крепко прижали к груди, пробежались по спине, почесали брюхо, прошлись за ушками. Это что? Это как? Это он красавец? Отродье оторопел. Сел, попятился. Обман? А потом пнут больно? Такое уже было...
— Родик, — не унималась девочка, — ты чего? Не узнал меня? Я Даша! А ты Родик! Мы теперь семья! — Звонкий смех полетел к потолку.
— Ёжики-рыжики! Дарья! Здесь нельзя так громко говорить. — Глаза Аксиньи светились радостью. — Здесь больные звери, понимаешь?
Та кивнула, прикрыла рот ладошкой. В дверь заглянул Павел.
— Ну, чего вы? Ошейник надели? Поводок прицепили? Ему гулять можно?
— Можно, — ответила Аксинья.
Она помогла надеть на пса ошейник, кожаный, тёмно-серый, безо всяких висюлек. Дарья вполне понимала, что Родик мужчина и не потерпит всяких девчачьих бантиков. А хотелось. Так хотелось купить яркий ошейник!
Поводок прицепили и девочка скомандовала:
— Родик, к ноге!
Отродье  поднял ушки, чуть тявкнул и встал рядом с хозяйкой. Теперь у него есть хозяйка!! Он не один!

— Странно как-то, — размышлял Павел спустя три месяца, сидя на скамейке в парке рядом с Аксиньей. — Почему-то на эту псину у Дашки нет аллергии.
— Потому что у них любовь, — пояснила та, — они искали друг друга. И хорошо, что нашли так быстро. А могли не успеть.
— Могли, — протянул и задумался.
Если бы не та авария, то он не встретил бы Ксению. Не узнал бы, как это здорово слышать по утрам:
— Ёжики-рыжики, я опаздываю!! Катастрофически опаздываю! Чего ты смеёшься? Это не смешно совсем, когда главврач ветклинники опаздывает на работу!
Павел улыбнулся, притянул к себе спутницу, чмокнул в макушку и прошептал:
— Ёжики-рыжики, мы теперь родня!
— Ага, — откликнулась жена, — скоро, будет пополнение.
— Да, Родик у нас молодец, скоро отцом станет!
— Ты тоже, — Аксинья чмокнула его в подбородок.
Вот тебе и ёжики-рыжики! А чего ещё желать-то? Итак всё хорошо!