когда закончится всемирная история
и государства обратятся в пыль и прах
мы сядем на краю миров
и я посыплю солью
тот хлеб
что держишь ты в своих руках
ещё достану фляги
с жгучим спиртом
которым промывали раны и сердца
он в этот раз покажется нам миртом
душистым и пахучим
и с лица
сойдёт то бесконечное усталое
что сто веков впечатывалось в нас
мы разломаем хлеб
и причастимся стаей
всей стаей
и резной иконостас
осветится сигнальными огнями
на Чаше отразится наша тень
на корабле
заполненном словами
на мачтах вдруг распустится сирень
а в каждой веточке таиться будет буква
и звук
и смысл
и прошлое
и здесь
мы снова кинем небу безрассудства
а нам придёт оттуда эсэмэс
по старому забытому каналу
у Бога dial-up
он ведь олдмен
и помнит
как всё это начинало
трещать по швам
а что было взамен
никто не помнит
даже Бог усталый
стоящий за штурвалом корабля
матросы ждут
притихли сенешали
и Бог вскричит:
смотрите – там земля!
и мы с тобой с кормы пройдем на мостик
что хорошо
и хорошо весьма
у Бога на боку мерцает кортик
и в наших флягах плещется сома
последний флагман рода человеков
пошарпанный истерзанный фрегат
идет Вселенной тысячи парсеков
и нет ему пути
пути – назад
Бог хмыкает
берет у меня флягу
и отпивает два больших глотка
а где-то в вышине трепещут флаги
матросы поднимают паруса
мне хочется и плакать
и смеяться
и приклониться к твоему плечу
а ты касаешься тихонько моих пальцев
и я молчу
вдыхаю – и молчу
Бог отдает штурвал
тебе и мне
нам вместе
садится рядом с бортом
смотрит вдаль
над кораблем взлетает буревестник
всё ближе очертанья тёмных скал
а что за ними?
даже Он не знает
теперь вы сами – Бог подмигивает нам
потягивается
раз
и вдруг взлетает
лучом слепящим пробегая по волнам
в журнале корабельном все страницы
пустеют
будто книга Бытия
писаться будет снова
и как птица
ворвётся наша жизнь
за те края
которые нас примут
как?
как прежних?
или как новых?
или…
как всегда?
Адам, ты знаешь?..
знаю… мы – безгрешны
и над Эдемом вспыхнет новая звезда…