Глава третья О себе и не только

               
 
   Теперь  о  себе.   Первого  сентября  1948  года  мой  дед  Иван  Антонович  отвёл  меня  в  нашу  школу.  Это  было  торжественное  мероприятие.  Всех  первоклассников  выстроили  перед  школой.  Кто-то  выступал,  кто-то  поздравлял  нас.  Было  четыре  1-х  класса  по  40  человек.  В  школе  от  первых  до  десятых классов  насчитывалось  более  тысячи  учеников.  Многие  ученики  были  из  окрестных  сёл  и  деревень.  Там  они  получили  семилетнее  образование,  а  в  нашей  школе  было  десятилетнее  образование.
   Наша  Любимовская  средняя  школа  №43  было  в  два  этажа,  каменная.  Школу  лично  открывал  после  постройки  в  1939  году  Микоян.  Фактически,  новая  школа  была  построена  для  детей  работников  сахарного  завода.  Сахар  по  тем  временам – сырьё  стратегическое.  Вот  откуда  такая  забота  Микояна  и  Сталина.
   Без  преувеличения  можно  сказать,  что  школа  дала  многим  из  нас  «путёвку  в  жизнь».  Мы   не  только  обучались  грамоте  и  познавали  мудрёные  науки.  Нас  старые  учителя  учили  добру.  С  первого  по  четвёртый  класс  моим  учителем  был  Бобырев  Григорий  Калистратович.  Как  оказалось,  он  же  был  учителем  и  моего  отца.  Он  в  своём  саду  проводил  различные  опыты  по  выращиванию  яблонь,  о  чём  любил  нам  рассказывать  и  порою  угощать  яблоками  из  его  новых  сортов.  Ему  было  более  70  лет,  но  он  каждое  утро  приходил  к  началу  занятий  за  6-7  километров.  Когда  он  заболел,  мы  к  этому  времени  учились  в  6-м  классе.  Узнав  о  его  болезни,  всем  классом  пошли  его  проведать.  Через  некоторое  время  его,  к  величайшему  сожалению,  не  стало.  Часть  наших  учителей  были  участниками  недавней  войны.  Преподаватель  физики  войну  закончил  в  звании  майора.   Не  помню,  чтобы  кто-то  из  учителей  носил  награды.  Участие  в  войне  принималась  как  данность.  Не  до  наград,  хотя  награды  у  фронтовиков  были.
   На  особом  стенде  стояли  кубки,  завоёванные  учениками  школы  в  спортивных  соревнованиях.  Их  было  очень  много.  В  школе,  кроме  обязательных  занятий  по  физкультуре,  была  возможность  заниматься  гимнастикой,  футболом,  лыжами,  лёгкой  атлетикой,  волейболом.  Регулярно  проводились  районные  и  областные  соревнования,  в  которых  мы  принимали  участие.  Позже  при  заводском  клубе  многие  из  нас  начали  играть  в  настольный  теннис  и  заниматься  тяжёлой  атлетикой.
   Недавняя  война  постоянно  напоминала  нам  о  себе  подрывами  ребят  на  минах  и  других  опасных  снарядах,  которые  остались  в  нашей  местности  в  большом  количестве.  В  нашем  классе  учился  ученик  без  ног – результат  подрыва.  В  6-м  классе  подорвался  от  взрывного  устройства  мой  одноклассник – Чистяков  Вова.  Хоронили  всем  классом. 
   Русский  язык  и  литературу  в  старших  классах  преподавала  Вера  Николаевна  Гуцаленко.  Уроки  её  были  интересны.  Была  такая  форма  обучения  по  русскому  языку,  как  изложение.  Она  зачитывала  небольшой  рассказ,  и  мы  были  обязаны  в  течение  урока  изложить  письменно  услышанный  рассказ. 
   Мои  изложения  она  довольно  часто  отмечала.  Возможно,  причиной  тому  была  моя  тяга  к  книгам.  Где-то  к  7  классу  я  перечитал  всего  Станюковича,  «Тихий  Дон»  Шолохова  и   многие  другие  книги.  Меня  никто  не  заставлял  читать  книги!  Я  сам  выбирал  книги  в  заводской  библиотеке  и  постоянно  читал.  Стихи  начал  писать  в  4-м  классе. Не  сохранились,  а  жаль!   
   Первая  публикация  моего  стихотворения  появилась  в  районной  газете,  когда  я  учился  в  9-м  классе.  Стихотворение  называлось  «Зима».  Привожу  его  по  памяти:
               
Зима  моя!  Зима  родная,
Тебя  ведь  любит  наш  народ,
Люблю  и  я!  Не  забываю
Твоих  снежинок  хоровод,
Люблю  трескучие  морозы.
Твои  снега  и  лунный  свет,
Твои  огромные   сугробы,
Что  заметают  лыжный  след…
…Иль  встанешь  поутру  на  лыжи –
И  потянулся  след  в  снегу,
А  солнце  зимнее  не  дышит
И  хочет  крикнуть – «Не  могу!
Нет,  не  могу,  Зима  родная,
Твои  снежинки  растопить!»…
…Кто  Зиму  любит,  каждый  знает,
Что  трудно  без  неё  прожить!
Люблю  тебя,  Зима,  всем  сердцем
И  не  расстанусь,  нет,  с  тобой,
Ведь  это  правда,  ты  поверь  мне
Своей  заснеженной  душой!
   
   Была  мечта  написать  целую  поэму  об  учениках  старшего  класса,  которые  после  окончания  школы  поехали  на  комсомольскую  стройку  железной  дороги  в  районе  Норильска.  Не  осилил.  Но  родной  школе  гораздо  позже  я  всё  же  посвятил  эти  стихи: 

Забег  времён  не  остановишь,
Не  сникнешь  в  сумраке  вестей,
И  под  лихой  текучкой  вспомнишь,
Что  нужен  юный  грамотей,
Что  пронеслись  вдали  осколки,
Что  удивляет  свет  зари,
Что  новым  запахом  на  полке
Врачуют  судьбы  буквари!
Что  говорить!  Народ  заждался,
Он  точно  знает – не  умрём,
И  в  русских  весях  просыпался
Под  утро  с  первым  сентябрём!
Живи  и  пой  в  восторге  сыто
И  будь  с  эпохой  наравне –
Вот  грязь  весенняя  отмыта,
А  с  ней  и  летняя,  вполне,
И  появилась  свежесть  в  теле,
Мы  чистотой  вознесены –
Пеналы,  бантики,  портфели
И  в  цвет – холщовые  штаны,
И  торжество  простого  быта,
И  выкрик  юности – «Даёшь!»
Успешно  что-то  перешито,
А  что-то  куплено  за  грош,
А  всё,  что  нынче  не  по  ценам,
Что  вызывает  даже  злость,
Нашлось  в  запасе  довоенном
И  в  платье  венчанном  нашлось!
Учись!  Носи  не  единицы,
В  пятёрках  вечная  краса –
Вразлёт  весёлые  ресницы
И  юной  жизни  голоса!
Тут  взрослым – первая  отрада,
Тут  довоенных  судеб  твердь –
Да  нам  не  надо  маскарада,
Нам  дай  на  действо  поглядеть,
Дай  вспомнить  вехи  комсомола,
Дай  возвратить  те  вечера –
Тут  не  поруганная  школа,
И  всё-то  нынче,  как  вчера!
Да  лишь  сердца  сильнее  бьются,
И  есть  кого  за  что  любить,
И  не  вернуть,  и  не  вернуться,
И  счастье  в  спешке  не  забыть!
Одно  нередко  говорили,
Тревогу  в  слове  не  тая –
«О!  Как  бы  нас  не  повторили
Сиротской  доли  сыновья!»
Рождалась  истина  не  в  споре,
А  верой  в  дальнюю  мечту,
Осталось  выкрикнуть  в  повторе –
«Простите  нас  за  простоту!»
Откроет  в  сроки  время  двери
И  створки  пройденной  войны,
И  мы  душой  поймём  потери,
Что  в  картотеки  внесены!
Пока  вперёд  беспечно  мчимся,
Нам  школа – лучший  оберег!
... Мы  в  настоящем  возродимся
И  вспомним  сталинский  забег!
И  вспомним  то,  что  с  нами  было,
Что  в  горе  кануло  на  дно -
О,  нас  Отечество  любило
И  не  любило  нас  оно!
...Короче  ночь,  а  дни  длиннее,
И  ласков  сумрачный  Борей,
И,  показалось,  мы  умнее
Своих  отцов  и  матерей,
Что  мы  поём  другие  марши,
Что  сеем  лучшее  зерно,
А  матерям,  в  тоске  уставшим,
Узнать,  так  много,  не  дано!
О,  Боже!  Юность–самомненье,
И  перехлёст,  и  перебор -
Попросим  всё-таки  прощенье
За  наш  негаданный  задор,
За  наши  детские  замашки,
За  грех,   лукавые  глаза:
Мы  посчитали  наши  плашки
За  золотые  паруса!
О,  нет!  За  русскою  верстою
Высокий  ум  не  просто  дать,
И  нас  учили  добротою
В  сердцах  гордыню  побеждать!
Ведь  под  звездою  карнавала
Не  подобает  юность  греть,
И  накормить  нас – это  мало,
А  лучше  с  солью  протереть,
И  так,  чтоб  было  много  соли
Под  настоящее – «Не  зли!» -
О,  нас  в  Отечестве  протёрли,
Но  и  надеждой  вознесли!
Мы – сила  русского  помола,
Мы – словом  подняты  со  дна,
И  в  нас  возвышенная  школа,
Как  вековая  целина!
Но  ты  спроси  себя,  на  милость –
Крепка  ль  наследственная  ось?
Что  замышлялось?  Что  случилось?
А  что  воистину  сбылось?
И  кто  идёт  по  нашим  вехам,
А  кто  идёт  по  целине?
Что  разнесли  мы по  застрехам,
Что  растеряли  по  стерне?
Спасибо,  школа!  Мы  же  вправе
Ценить  в  веках  безмерный  труд –
Она  нам  в  нищенской  оправе,
Как  безупречный  изумруд!
Несётся  память,  рвутся  соки,
Гудят  тугие  леера,
А  светлой  жизни  биотоки
Летят  со  школьного  двора,
И  будят  в  душах  отголоски,
Рождают  мысли  в  дневнике –
Так  три  матросские  полоски
В  наследном  есть  воротнике!
Нам  время – славное  наследство,
Наш  выбор – поступь  детворы,
А  всё,  что  лучшее,  из  детства,
Из  прошлой,  сталинской  поры!
И  что  сказать  теперь  о  главном,
Когда  вокруг  житейский  хлам?
... Спасибо  Верам  Николавнам,
Поклон  родным  учителям!
   
   Родная  школа – это  знания,  взросление,  обретение   своего  места  в  бурлящей  жизни  и  необычайная  вера  в  будущее,  вера,  не  знающая  ограничений  и  преград.  Мы  видели,  как  недавние  выпускники  приезжают  на  каникулы  из  различных  институтов.  Они  скромно,  но  хорошо  одеты,  у  них  несколько  другие  манеры,  и  они  уже  другие.  Мы  хотели  подражать   им.  Нас  невольно  манила  новая,  до  селе  неизведанная  жизнь.  Не  все  поступали  в  институты,  многие  уходили  в  Армию.  По  тем  временам  проводы  в  Армию – это  особый  ритуал.  Недавно  закончившаяся  война  наложила  свой  тяжкий  груз  расставания  с  юными  призывниками.  Бывало  застолье,  бывали  слёзы.  Плакали,  как  правило,  матери  и  бабушки  призывников.  Они  знали,  что  такое  война,  и  в  их  заплаканных  глазах  всегда  сквозила  одна  мысль – «Только  бы  не  было  войны!» 
   Я  вспомнил  недавно  стихотворение  Николая  Рубцова  «Русский   огонёк».  Смысл  стихотворения  прост.  Уставший  путник  в  бурю  и  мороз  в  русской  глубинке,  сбившийся  с  пути,  вдруг  заметил  в  «бескрайнем  мёртвом  поле»  спасительный   огонёк.  Это  была  деревенская  изба,  где  одинокая  женщина  преклонных  лет  обогрела  и  накормила  путника.  Завязался  разговор:
   
…Огнём,  враждой  Земля  полным-полна,
И  близких  всех  душа  не  позабудет…
«Скажи,  родимый,  будет  ли  война?»
И  я  сказал – «Наверное,  не  будет!»
«Дай,  Бог,  дай,  Бог!  Ведь  всем  не  угодишь,
А  от  разора  пользы  не  прибудет!»
И  вдруг  опять:  «Не  будет,  говоришь?»
«Нет,  говорю!  Наверное,  не  будет!»
 
     Вот  чего  боялись  наши  матери,  вернувшиеся  с  войны  отцы,  бабушки  и  деды!  Вот  она,  сквозная  рана  русских  матерей!  Но  во  время  проводов  в  Армию  боль    и  разлуку  заглушало  пьяное  раздолье!  Так  это  было:   

Не  плачь,  Россия,  ради  бога –
Ведь  ты  терпением  красна,
И  знай,  что  пыльная  дорога
От  слёз  безмерно  солона,
От  безутешного – «Прощайте!»
И  от  последнего – «Прости!»
Листайте  прошлое,  листайте,
Считайте  слёзные  пути,
Ищите  судьбы  вдоль  обочин,
Глядите  в  горе  из  окна,
И  разберётесь – бег  не  кончен
И  не  закончилась  война!
Так  есть,  и  так  веками  было –
И  несть  солдатикам  числа,
Ничто  Россия  не  забыла,
И  боль  Крестом  перенесла!
Всё  торопилась,  всё  бежала,
Вминая  грязь  в  державный  ком -
Из  хат  рекою  провожала,
Встречала  жалким  ручейком,
В  обычай – скромные  остатки,
Калек,  убогих,  не  калек –
Простите,  бабушки-солдатки,
Простите  сумасбродный  век,
Царя  простите,  воеводу,
Бездумный  бег,  безмерный  грех –
Не  вы  меняете  погоду,
Не  вы  даёте  оберег!
Вам – похоронка,  не  награда,
Вам  в  одиночку  колос  жать,
А,  если  крикнут,  значит,  надо
Второго  сына  провожать!
Подрос  до  срока,  бедолага,
А  посчитать – семнадцать  лет:
Уж  где-то  царская  бумага
Вместилась  в  новенький  конверт!
... Запей  печаль!  Прекрасно  пьётся!
Ещё  прекрасней  судьбы  гнём –
Что  не  потеряно,  найдётся,
А  что  не  найдено – вернём!
Долой  слезу!  Налейте,  бабы,
И  положите  с  маслом  блин –
«Мы  через  русские  ухабы
Пойдём  повторно  на  Берлин!»
Кричи!  Тебя  услышит  поле,
Тебя  расслышит  пустота –
Гуляет  пьяное  раздолье
И  балаганная  тщета!
Тут  в  счастье  знатная  халява,
Тут  на  словах  смертельный  бой –
Тут  всякий  гость  имеет  право
На  перебор  и  перепой,
На  крик – «Мы  столько  пропахали!
А  служба – вовсе  не  во  вред!»
О,  избы  русские  слыхали
И  не  такой  словесный  бред!
Знавали  буйство  одиночек,
Ценили  выкрики – «Даёшь!»
И  голос  баб – «Вернись,  сыночек,
И  силы  силой  приумножь!
Храни  себя!  Беда – минута!
Отчизну  нашу  береги –
Пусть  обойдут  беда  и  смута,
И  расточатся  все  враги!»
... Все  расцелованы,  измяты,
И  под  хмельком  фронтовики –
Встречайте  нас,  военкоматы,
Встречайте,  части  и  полки,
Встречайте,  выстрелы  и  кранцы,
Встречайте,  флота  мудрецы,
Твои,  Россия,  новобранцы,
Твои,  Отечество,  бойцы!
Вот  так!  Не  плакали!  Расстались –
Нам  плакать  только  разреши,
А  та,  с  которой  целовались,
Кричала  искренно – «Пиши!
Не  забывай!  Я – недотрога!
Я  возвращусь  к  тебе  добром!»
...Не  словом  стелется  дорога
И  точно  уж  не  серебром,
А  полосой  крестьянской  прозы
И  тёплым  хлебом  со  стола!
...А  мать,  что  выплакала  слёзы,
Лишь  на  прощанье  обняла!
Она  в  обиде  много  знает,
Она  до  смерти  будет  ждать,
Коль  скажет  слово,  зарыдает,
Устав  от  времени  рыдать!
Прощайте,  радостные  дали,
Встречай,  распахнутая  высь!
... Простите  тех,  кто  ожидали,
И  тех,  кто  вас  не  дождались,
И  тех,  кто  ждёт  ещё  доныне,
И  тех,  кто  словом  сеял  ложь,
И  тех,  кто  выжил  на  стремнине,
И  тех,  кого  уж  не  вернёшь!
Ну,  поспешай!  До  новой  схватки,
Держитесь,  русские  сыны,
Солдаты,  девочки,  солдатки –
Вы  все  кирзой  наделены,
Бушлатом,  ранцем,  автоматом
И  всем,  что  дадено  потом –
И  этим  солнечным  закатом,
И  небом,  болью  залитом,
И  тем,  что  точно  повторится,
И  тем,  чем  принято  играть -
Россия  будет  бить  и  биться,
И  поднимать  Святую  Рать!
А  эта  дымная  дорога
Для  поколений – просто  миг,
Слезы  добавится  немного
И  крови  воинов  твоих!
Вернётся  выстрелом  картечи
И  рваным  стуком  каблука,
Но  нас  возвысит  радость  встречи
И  Провидения  рука!
Мы  вознесём  слезу  в  восторге
И  возвратимся  в  ласку  снов,
Решив,  что  есть  на  небе  боги,
Домой  вернувшие  сынов!
...А  боль  в  груди  закостенела –
Не  лечит  выбор  временной,
Вновь  матерей  спасает  дело
И  плач  ребёнка  за  стеной!

   Я  помню,  как  в  1956  году  провожали  в  Армию  моего  старшего  брата 
Бориса.  Я  помню,  как  плакала  бабушка  Софья  Александровна.  Ей  довелось  провожать  в  своё  время  и  моего  деда  Ивана  Антоновича,  и   моего  отца,  и  своих  родных  братьев.  Не  все  вернулись  с  войны.  Прощаясь  с  внуком,  бабушка  сказала – «Я  тебя  больше  не  увижу!»  Это  были  пророческие  слова.  Она  умерла  30  апреля  1957  года.  Мой  дед  по  матери  умер  28  февраля  1958  года,  успев  мне  сказать,  чтобы  я  берёг  мать.  Так  уходило  навсегда  это  обездоленное  поколение,  познавшее  две  Великие  Войны,   разруху,  голод,  холод,  боль   потерь  и  нищету.  Единственный  Долг  перед  этим  поколением – наша  скромная,  благодарная  память.  Спасибо  вам,  простите  царей,  вождей  и  воевод!   
   Простите  нас  за  то,  что  мы  приносили  вам  огорчения  и  обиды.  Мы  помним  вас!  И  мы  утверждаем - вы  принадлежали  к  величайшим  поколениям  смутной  России,  которую  вы  обустроили  и  спасли,  которую  вы  оставили  нам  с  надеждой,  что  мы  не  хуже  вас  будем  честно  служить  Отечеству  и  беречь  Её  Величество  Россию!  Нам  только  остаётся  помнить  о  времени  отцов  и  дедов,  по  случаю  их  поминать  и  гордиться  Русским  Воинством:
               
Когда  салют
Украсит  горизонты
И  расцветут
Огнями  облака,
Я  попрошу
Расстрелянные  ноты –
«Сыграйте  марш
Погибшего  полка!»
Сыграйте  марш,
Вздымая  гордо  флаги,
Верните  вновь
Победное  панно,
Ведь  умирать  в  России
«По  Присяге!»
На  поле  брани
Часто  суждено!
Сыграйте  марш
В  стихии  полумрака,
Сыграйте  марш
В  торжественный  денёк -
Ещё  идёт
Последняя  атака,
И  новый  полк  в  бою
Не  одинок!
Но  всё  ж  вершится
Постриг  ошалелый,
И  веры  нет
В  людской  и  Божий  Суд,
Все  за  Россию -
«Красный»  или  «белый»,
И  все  на  подвиг
Жертвенный  идут!
Да  всё  не  взять
Коварные  высоты,
И  всё  надежда
Кровью  велика!
...Верните  вновь
Расстрелянные  ноты,
Сыграйте  марш
Гвардейского  полка!