Гроза охватила полнеба.
А я – на границе её.
В оранжевых вспышках волшебных
Незло матерю вороньё,
Орущее в хрип над сарайкой…
Долго-о-онько без дела сижу…
На козлах, в прожжённой фуфайке,
И за представленьем слежу.
Несмелая пыль дождевая
Уже отдаётся в тазу…
Так дикий шаман оживает,
Держа небосвод на весу.
Вон, справа столпились слоями
Оттенки тревожных цветов,
Где яро грохочут рояли
Без бархата обертонов.
Удар!.. И… трещит полусфера,
До белого раскалена…
И нет этой ярости меры!..
Война?.. Отчего ж не война?..
А слева – ни тучки, ни точки,–
Чистейшая райская синь…
Но рай этот, вижу, непрочен…
Не уравновесить весы.
Туда нестеснённые громы
Свинцовые катят клубы;…
А в центре, средь алого трона –
Перун, что в сраженьях открыл
Нам жизни врата… Но бесстрастно
Лишит нас её – за уход
Всем родом в холуйское царство
Под отштукатуренный свод.
Что стоит им, стрелам Зевеса,
Деревья, как свечки зажечь,
Отрезать случайного леса
И ухнуть в гудящую печь!..
Что стоит им, Силам Надмирным,
Решить этой встречи исход!
Но лишь попугают и минут,
Встряхнув зачумлённый народ.
Вдали, на свинцовом экране,
В изломанном танце огня,
Хохочут грозы великаны,
Прицельно глядя на меня.
Погост. Неподвижны берёзы…
И лис… меж могилок кружит.
Увядшие бурые розы
Опять непонятно-свежи…
Как будто бы некая сила
Стремится поднять мертвецов
И даже калитки открыла
Под гром, за засовом засов.
Гладь озера схвачена током
И… молниеносен разряд,
Пронзающий воду глубоко,
Смертельно и не наугад…
Вот капли легко полетели,
Затем побежали с небес
И мокрой блестящей метелью
Накрыли измученный лес.
…и дерево нашей деревни
Опять пропиталось дождём…
Дома – бесконечные звенья
В цепочке «Отеческий Дом»…
Плотнее прижавшись к поленьям,
Стою я, вдыхая грозу,
Считая шальные мгновенья
В янтарном от вспышек тазу.