Утро. Кухня. Кофе с колбасой.
Невнятный лепет радиоэфира:
«Авдеевский котел. Упорный бой.
Обыск. Генеральская квартира».
Долго о погоде. Дальше треп.
Фонит Kenwood. И слышно в дальнем шуме:
Литва. Боррель. Как сходит Запад в гроб,
И между прочим: "Бард Сергеев умер".
«Умер кто? Сергеев? Кто таков?»
Неведом нынче желтенький трамвайчик…
Ведущий от бесстыдства и грехов,
Наивно светлый неуклюжий мальчик.
Неведом он. Клубится суета,
В душе свербит неясная забота,
И цель туманна. С нами вновь не та
Мечта, любовь, удача и работа…
Наш мир расколот. Каждый при своем:
Хитер, умен, успешен и безумен…
Здесь кто-то болен прошлым февралем,
А кто-то боевит, кипуч и шумен.
Солянка человеческих страстей,
И подиум для новых фарисеев…
Поля полны разбросанных камней.
Их подбирать. Но умер бард Сергеев.
Он замолчал. И зла не сокрушив,
Ушел навечно с адовой работы.
Мой прошлый век остался без души, –
В нем, множась, расширяются пустоты…