Бродил я по лесу…
Туманы
ещё баюкали зарю.
Что лучше золотых скитаний
летучих листьев поутру,
воспетых не одним поэтом?
Вот и сейчас был щедр клён,
их посылая на поклон
ко мне с беспечным шалым ветром.
В реке чернильная вода
загадочно застыла с грустью.
Который раз над тихой Русью
взошла осенняя звезда…
Смотрю – навстречу незнакомка.
Взгляд отрешённый, неживой…
– Вам плохо?..
Без ответа, кроме
слёз, непролитых синевой.
— Я провожу…
И – вновь молчанье.
Пошёл с ней рядом.
Полумгла
печаль над речкою качала.
И молча вместе с нами шла
неслышно тишина.
Светало...
Следил за спутницей украдкой.
Расспросом ей не докучал.
Небрежно из-под синей шляпки
стекали волосы…
Плечам
они – казалось – были в тягость.
К земле их гнули.
Кто же мог
насыпать в душу волчьих ягод?
Кто ей нещадно сердце жёг?
О, сколько, сколько скрыто в слове
от ненависти до любви!
То – в нём трепещут соловьи,
то – больно бьёт оно подковой.
Душа! Тебя не раз словами
склоняли, чтобы погубить.
Молчанием ты бинтовалась,
себя пытаясь сохранить,
и замыкалась, как в чулане.
Когда срывали те бинты,
как долго всё ж страдала ты…
Открытые саднили раны.
Шагала рядом незнакомка.
Боль на изломанных устах…
Какой разлад платочек комкал
в её растерянных руках?
Причастный к племени мужскому,
я кожей чувствовал вину – не ту,
другую…
Видно, в хромосомах
у всех мужчин есть ген зловещий,
рождающий в сердцах у женщин
страдания и пустоту.
Вошли в берёзовую рощу,
как в стаю белых лебедей…
Лесная жизнь совсем другая.
С ней не сравнится городская,
где суетой толпу полощет
шум пыльных улиц, площадей…
Мела налево и направо
нам золотым подолом вновь
хозяйка-осень. И по праву
дарила щедрую любовь.
Уж не казалась обречённой
походка спутницы моей.
Качался умиротворённо
лиловый шарфик на спине…
Зажглась заря на горной кромке,
шептать стал ветер в камышах…
Шагала тропкой незнакомка.
Вдруг на разомкнутых губах
скользнул, пролившись незаметно,
луч,
словно вынырнув со дна,
в её глазах разлился светом.
— Спасибо… — молвила она.
Сильней всех слов на белом свете
молчит порою тишина.
… Один. Но было беспечально
мне в одиночестве моём.
Поцеловав листом случайным,
коснулся жёлтый клён плечом.
Быть может, чудное виденье
сошло с осеннего холста?
Платочек…
Скорбные уста…
Но кто вдали мелькает тенью?
Кончался лес…
А впереди
шумел большак, день начиная.
Передо мною – посреди
полянки –
птиц вспорхнула стая.
И таяла вуаль тумана,
и колыхался воздух пряный,
и золота – косой коси!..
Гуляла осень на Руси.