Публию Овидию Назону —
в Ольвию, в изгнание, на зону.
Пусть тебе дойдет мое посланье
(повторю для верности) в изгнанье.
Я боюсь, не выдержит папирус
рассказать, как путают здесь лиру с
гладиусом, с пилумом — стило,
как все стало суетно и зло.
Даром ты витийствовал орально,
чтоб все так закончилось банально?
Даром ты читал стихи в хламиде,
чтоб все так закончилось, Овидий?
Помогли ли тебе, сынку, лары,
коль теперь ты полируешь нары?
Для того ли Рим спасали гуси,
чтобы мир стоял, как в сале — в гнуси,
чтобы так вот встал ногами в жир
этот старый, но недобрый мир?
Да, вопрос из области риторик.
Устремляю взгляд печальный в море, к
северу. И пусть ты смотришь к югу —
это не приблизит нас друг к другу.
Светоч величайшей из империй
как ни манит узника — не верь ей.
Превращение, Назон, в навоз –
лучшая из всех метаморфоз:
сохрани, растая, в грязь врастая,
самого себя. И из-за края
лучше бы тебе не возвратиться
в нашу небом данную столицу.