***

                Л. П.

Четыре женщины не юношеских лет,
влюбленные  в соленую свободу,
подальше от заезжего народа
как в белый храм вступают в белый свет.

Четыре грации,  четыре новых евы, 
спускаются на берег каменистый,
с прибоем делят пенные напевы
и сестринское шепчут эфхаристо.

Четыре женщины, заплыв по окоём,
на берегу три сорта винограда –
желанная, заветная отрада
дарована несладким сентябрём.

Четыре инь, четыре близких края света,
четыре чайки реют над волнами,
и каждая – счастливая примета
того, что, может быть, случится с нами.

Они вернутся, и кто глиной и огнём,
кто  кистью, кто стилом об этом вспомнят,
и вновь задует бриз в одной из комнат
в мороз под пятьдесят, январским днём.

Четыре  грусти,  и четыре долгих  взгляда,
и тёплые объятья на прощанье,
и данные четыре обещанья
о новой встрече, большего – не надо.