Ты младенца-меня к облакам в самый белый косматый пух
из горячих ладоней подкинул,
а я подросла в полете
и скользнула с досадой из жилистых, якобы сильных рук –
подберите меня! Почему вы меня с собой не берёте?
Почему надо кинуть, потом невзначай поймать?
Оторвать, чтоб пришить кое-как на пальтишко весною?
Мне, пришитой, распятой, уже не дано летать,
Но тебя дожидаться безмолвной дано сиротою.
Лето, осень и снова обманка-зима, весна;
я тебя, а не то, что её, вспоминаю реже.
Ты ж меня позабыл, как пальтишко когда-то снял;
сдай в химчистку – меня аккуратно под корень срежут!
Круглой пуговкой на простылой пальтошной груди
я живу в клетке драпа, и жизнь пустая постыла.
А жила в кашемире пока на твоем пути
вдруг не встретилась и в себя на беду не влюбила.
Оторви, потеряй! И я стану того, кто найдет.
Он пришьет крепкой нитью надёжно к любимому платью.
Я забуду тогда тот бесцельный смертельный полёт
и досаду её по, казалось, бесценной утрате.
(20.06.2020)