Всё стоптано до краешка земли,
А мне всё так же хочется собраться
И – в поле, где ромашки зацвели,
Жужжат – гудят мохнатые шмели,
Заставив замереть и улыбаться.
Вдохнуть бы земляничный аромат,
Зарывшись носом в полное лукошко.
А, провожая вечером закат,
Поймать средь веток солнечных зайчат,
Чтоб засверкало солнце на ладошке.
Всё стоптано до краешка земли,
Кроссовки, лодочки, платформы, кеды,
Шагали, танцевали и брели,
Асфальтом и в просёлочной пыли,
Пройдя сквозь годы, радости и беды.
Пусть я не из породы бунтарей,
Но мне б умчаться, вопреки рассудку,
По следу неуёмных журавлей,
Туда, где купола монастырей
Сияют, словно снег по первопутку.
Остаться там, где плавится душа,
От ясного малинового звона,
И замолчать, и слушать, чуть дыша,
И осознать, насколько хороша
Земная жизнь. Как хороша – до стона!