Уже себя не узнаю,
И в зеркале не я.
Вдруг оказался на краю
По воле бытия.
И в изголовье не триптих,
А конкордат врачей.
Смотрю растерянно на них,
А в теле всё больней.
Ведут меня как на допрос,
Под лупой смотрят тело.
И вот главврач уже занёс
Мои ответы в дело.
И в пот ударило меня,
Знобит всего везде.
Я, доктор, не злоупотреблял,
И спирт пил на воде.
А доктор Родченков Антон
Немногословен был,
Назначить МРТ зато
На утро не забыл.
А исподлобья всё сверлил
Недобрым взглядом ЛОР.
Вполголоса заговорил,
Озвучил приговор.
Спасибо Богу, окулист
Претензий не имел.
Хотя, быть может, специалист
Чего не доглядел.
Утешить врач меня решил,
Внушил он мне сурово:
Спасибо ты ещё скажи,
Что умственно здоровый.
Схватил за ризы край врача,
Пустился на колени,
Смахнул охраны пядь с плеча,
И замелькали тени.
А я вот всё сказать хотел
Товарищу в халате,
Быть может, сам тогда болел,
Когда творил Создатель.
Нам от Адама в род и род
Завещано болеть.
А тут кому как повезёт
Попозже умереть.
Есенин в тридцать вон ушёл,
Должно быть, задохнулся.
А Маяковский в тридцать шесть
Трагически загнулся.
Я тоже вроде бы поэт,
Но Бог, в кого я верил,
До тридцати мне с лишним лет
Дожить пока отмерил.
И в мире ни одно УЗИ
И ни один анализ,
Навряд ли сможет объяснить,
Как те стихи рождались.
Вскочил хирург: "Довольно слов
Про Бога, честь, Россию!
Наркоз там, кажется, готов?!
Ввести анестезию! "
И вот меня кладут на стол,
Я весел, свеж и бодр,
Молюсь всё про себя о том,
Не стал бы смертным одр.
Пока ещё в сознании,
Шепчу сестре на ушко:
"На два абзаца сократи
И надпиши: Быструшкин".
Усилием врачей живём
Мы вопреки болезням
Подольше предков, только всё
Вот как-то бесполезней.