Я умер, не успев родиться,
В слепом бреду больничных ламп,
В перчатках тонких мой убийца,
Врачебный ли имел талант?
Не подвела его сноровка,
Руке послушен инструмент,
Он раздробил мою головку,
Не как запнувшийся студент.
Не видел он при ярком свете
Твоей родительской тоски,
Не чувствовал, как бьются дети,
Когда их режут на куски.
Зачем ты, мама, согласилась
Отправить душу в вечный плен?
Забыв про Божескую милость,
Вновь повторяя Вифлием.
Я мог бы жить, смеясь беззубо,
В тепле уютных рук твоих
И в этой жизни, злой и грубой
Хватило б неба на двоих.
Я мог бы жить, но ты решила
Мной расплатиться за грехи,
Лишить и Бога и могилы,
Но верю в покаянья силу,
В твоё последнее «Прости»