Она звучит внутри хрустальной нотой,
надрывом горло рвёт и тянет грудь.
И так с ней невозможно отчего-то,
ни выжить, ни проснуться, ни заснуть,
а только петь на низких и высоких,
на громких, тихих, с хрипотцой...любых.
Она мне в руку вкладывает строки
и чувств иссохший, сморщившийся жмых.
А я пишу. Пишу до поздней ночи
о том, как мне не лестно без неё
стоять одной на сцене и порочить
своим пустым нутром её жильё.
Она сдувает прядь со лба напором,
доводит до катарсиса, звучит!..
Меня берёт измором и террором,
а сквозь меня - дела свои творит.
Моя родная, сильная, живая,
летящая по ветру да к сердцам,
тебя пою я изредка, мечтая
открыть тобой дорогу к чудесам.
Тебя пишу, ищу твои мотивы,
мурлычу пОд нос, бережно храню.
Твои лишь, моя песня, переливы
по всей Земле собой распространю.
Побудь со мной - отчаянной и злобной,
ведь ты уже была ко мне нежна.
Я рождена была тебе подобной,
и я живу тобою крещена.
Не суть, тебя пою, чего же боле?
Тобой живу, дышу, одной тобой.
Твоей рабыней стала поневоле,
расплачиваясь до сих пор душой.