"Чтобы успокоить эту девушку, чтобы заставить ее слушать, я рассказываю ей историю о моей рыбке. Это рыбка номер шестьсот сорок один за всю мою жизнь. Родители купили мне первую рыбку, чтобы научить меня любить и заботиться о каком-то другом живом и дышащем создании Господа. Шестьсот сорок рыбок спустя, я знаю лишь одно: все, что ты любишь, умрет."
Чак Паланик
заполняя земные пределы тела
до отказа пустой однодневной тарой,
ощущая при свете себя, при деле -
мы сломали трамплины, сожгли гитары:
разводили огни.. лишь бы не болело.
спой о близких мне, ветер..
а впрочем -- тише: слышишь,
память опять мне готовит вертел,
белый голубь ютится под черной крышей..
кто ушел, а кто умер -- аминь и verte.
нас не учат любить. и прощаться..
все же
мы зубрим эту книжку, цедя потери:
помнишь, в детстве колючий, привычный ежик
был однажды в саду навсегда потерян?
и иное померкло.. о да, мы можем.
кто бы только теперь распахнул нам двери?
на остывшей постели -- ни дум, ни перьев:
больше ангелы здесь не ведут блокнотов.
как хотелось бы (пусть и как страшно)
в "верьте"
обратить это "verte",
и как по нотам
разыграть ту же партию
в "много крыльев"
(отлистнуть —- и к незнанию,
по пологой -- вспять -- дороге,
до слез бессилья..)
помолись обо мне,
ты счастливей многих..
***
по дороге из желтого многожилья
я иду к тебе. тихой и босоногой.
09.2015