Тени пляшут на обойных площадях -
В святой обители будет бал,
Во рту привкус железной горечи:
С потолка капает косой комнаты вал.
В горло впились голодные руки,
Перекрывая воздухосток:
У двери раздаются глухие звуки -
Постылый кошмар является вновь.
Пьют вино с моих губ стаи демонов,
Проливая на скатерть груди,
Вопят песни в несколько теноров,
Оставляя куплетов следы.
Засверкают на люстре ладони,
Проводя через пальцы ток;
Издадут ногти тихие стоны,
Царапая строчки на стёклах щек.
Расхватают, пируя, все тело,
Гогоча и глумливо шумя,
Поклонятся луне переспелой,
Оставят стихи, от меня уходя.
И, не зная ни рода, ни имени,
Отзовется страдальчески вслед
Сердце, выпитое неумолимыми
Вестниками всех человеческих бед.
И, проснувшись средь дьявольской ночи,
Голова завершит этот бал,
Вспоминая тех демонов строчки,
Возьмет в руки ритуальный кинжал.
Острие, все в чернилах, спиной
Соскоблит с моей кожи сонет.
Наконец, над зловещей, кровавой луной
Воссияет угрюмый и черный рассвет.