А я была на Крещатике
в дни пробужденья земли.
А я была на Крещатике,
и там каштаны цвели.
И небо синее-синее
сияло над головой,
И Украина с Россиею
была единой страной.
Мой одноклассник в Чернигове.
Моя подруга – в Днепре.
По небу белыми бригами
на солнце, как в янтаре,
плывут без виз величавые
курчавой тучной толпой.
над Ровно и над Полтавою,
над Тулой и над Москвой
такие чистые, светлые
бокастые облака.
румяненые рассветами,
плывут от них на закат.
Плывут посланием к каждому,
кто этим письмам открыт.
Плывут ленивые, важные.
И солнце их золотит.
Хочу, чтоб были прошиты лишь
стрижами эти бока.
Хочу, чтоб мог помахать малыш
с любой земли облакам
и не бояться, что ринется
на землю смерть из-за них.
Ни в Краснодаре, ни в Виннице,
ни в наших землях, ни в чьих.
Хочу. И это хотение
пусть отольётся в металл,
не тот – предмет вожделения,
не тот – убийства оскал –
а в тот – отраду оратая –
что будит землю весной,
и, сердце чистое радуя,
звенит высокой струной.
Я верю в ток очистительный
весенних соков земли.
Я верю в свет ослепительный
великой братской любви.
Я верю в то, что закончится
любое зло, но пока
без виз туда, куда хочется,
плывут одни облака.