Битва
Барабаны гремят! То знак. Враг пошёл.
Уж крики доносит сюда.
Хура-Я! Кричит так монгол.
Хура отвечает Орда.
Знамение крестное сотворив,
сплюнув в ладони, мужи,
рогатины те посильней ухватив,
в землю концом. Так держи.
Ощерившись древком, полк головной,
стал вдруг похож на ежа.
Мужики, как один, железной стеной,
упёрлись, оружье держа.
А наш то малой, ну совсем присмирел.
Отец знай бодрит: - Держись сын!
Я, как и ты, в первый раз то робел,
но видишь, дожил до седин.
Ты только пред батьки не лезь, не робей,
стой за спиной позади.
Всадник слетит, топором его бей,
но токмо бежать не моги.
А Ясская конница лавой неслась
на головной первый полк.
Издали стрелами бьют не боясь.
Вот кто-то вдруг охнул, замолк.
Татары врубились в первейши ряды.
Кто устоял, кто упал.
Кто слёг от сабли, поди разбери.
А кто от рогатины пал.
Рубилися все. Кто ножом, топором.
Глаза заливает пот.
Кто с саблей, кто с пикой, с крюком, с куяком.
Тут смерть завела хоровод.
Тут великан, ну тот, что Степан,
крякнул, рогатину взял
и набежавшего всадника сам,
вместе с конём то поднял.
Сбросив назад эту ношу, пошёл,
как на покосе тогда.
Комонных метал словно сена стога!
За ним мужики. Любота!
Отбилися. Оправились.
Татары снова в бой.
И не волною малою,
а целою Ордой.
Степан то наш разбрасыват врагов!
Так эт дела!
Но втал, качнулся и упал.
А в сердце то стрела.
Так и не понял, что убит.
Виденье лишь стоит.
Как-будто боженька парит.
А ён к нему летит.
Вот старый плотник закричал:
- Онуфрий! Сын! Постой!
Монгол тут рубанул с плеча.
И пол лица долой.
Парнишка пал под скакуна,
упал как-бы прилёг.
Что-ж, на миру и смерть красна.
Отец: - Эх, не сберёг.
Старик взьярившись, побледнев,
монголу тому враз,
рогатиною дал, поддев,
стащил с коня на раз.
Монгол здоров. Детина.
Свой нож взял в ход пустил.
Старик за Русь, за сына,
душил с последних сил.
В глазах то ярость, злоба.
А рук не оторвать.
Так и остались оба
в траве сырой лежать.
А полк передний костью пал
не сделав шаг назад.
Кто жизни взял, а кто отдал?
Тут все. Тут все подряд.
Здесь кровь, земля, всё в месиво.
Аж конь по круп в крови.
Тут Князь сказал не весело:
- Ну бог, благослови.
Мише БренкУ фЕрязь отдал, сказал:
- Я в главный полк!
Тут знамя держать! Князь приказал.
А Мише знать честь, знать долг.
Князь
Князя узнали в главном полку.
И по рядам: - С нами Князь!!
Не отступить, и не сдаться врагу!
Вот Князя и Ратника связь.
Встали мужи вокруг Князя свово.
Встали живою стеной.
И битва пошла. Да пуще тово.
Тут кровь, тут смерть, тут бой.
А левый то фланг всё прогибал
под натиском то Орды.
Полк, тот, что в центре, тот стоял.
На правом нет беды.
Князь бился из последних сил.
Вот конь под ним убит.
Подумал: - всё, ну всё, пожил.
Но встал взял меч и щит.
И снова рубка, снова бой,
Вот и щита уж нет
И только дух, дух боевой.
Он не отступит, нет.
С двумя мечами так рубил.
ШелОм, лицо в крови.
Но ни на шаг не отступил.
И тут вдруг: - Князь! Свои!
Ослябя я. Аль не признал?
От Сергия с тобой.
Князь постоял, потом упал.
Теперь уж всё. Покой.
И Князь не помнил, как его
монах тот, на плечах,
из брани вынес, до того
овражка, в 100 шагах.
Тем временем засадный полк
врубился в тыл врагу.
Мамай бежал с последних ног.
Победа брат, реку.
И гнали ворога тогда
Вёрст 30, аль ешо!
И пОлон взяли и стада.
Да бой уж не нужон.
А где же Княз? Давай искать.
Его средь мёртвых нет.
Пришёл Ослябя подсказать:
- В овражке он, согрет.
Прикрытый ветками лежит.
Тут кинулись все в раз.
Нашли. Подняли. Он как спит.
Знать боженька за нас.
А там за 1000 поприщ,
на Маковце горе,
игумен Сергий разжигат
свечу на алтаре.
Ты уж в синодик запиши:
- он иноку сказал.
Ты павших, за помин души, пиши,
чтоб каждый знал.
Михайлу БрЕнка запиши,
Микулу, Василя,
Морозова, Акинфова,
Сергуньку апосля.
Ещё пиши двух ратников,
те что Иван, Степан
и великана не забудь
пиши Ляксандр, Демьян.
Чтоб не забыть, чтоб помнилось
в веках, как божий свет,
Онуфрия с его отцом.
Пиши - пал Пересвет.
..............................
Вот Вы послушали сей сказ,
мал часу почитай.
Ток чтобы павших не забыть,
Перекрестись!
Воздай!