Собака умерла. Подумаешь –собака.
Ни брат, ни сват, никто. Вообще не человек.
Но оказалось ты умеешь горько плакать
И не смотреть на мир из-под опухших век.
А мир такой простой, у мира рожа тяпкой,
Ему до фонаря твой безутешный плач.
И раму моет мать раскисшей, старой тряпкой:
Ах, Танечка не верь утонет в речке мяч.
И стало всё враньём, до правды оголённым.
Подстилка на полу кошмарит тихий дом.
И чашка с ободком, до тошноты зелёным,
Пустая, без воды и сирота-ладонь.
Какая ерунда, что кеды в хлам и кресло,
Но ты теперь не Бог, а муха без слона.
А божья тварь была прекрасно-бессловесна
И может потому была ты с ней честна.
Приснится, что летит по облачному полю
Слюнявая твоя улыбчивым щенком
К тому, кто утишит комок собачьей боли,
И горя твоего подтает снежный ком.