На этой аллее всегда тишина –
здесь ветры от горя слабеют,
а камни – хранители вечного сна,
как будто вдвойне тяжелее.
Врастают по самые плечи свои,
сомкнув онемелые веки.
И сердце любое невольно сбоит,
толкаясь в крепления клетки.
И мысли, сплетая колючий венок,
острее иголок калёных:
вот эта могла бы и этот бы мог ...
смогли бы ведь определённо!
Их ждали надежды и лучшие дни:
тетрадки, игрушки и книжки.
Теперь им слетают в ладошки огни,
сидящим на ангельской крыше.
Остался в низине пугающий вой –
нет ужасов в городе-рае,
и гелевой ручкой написано «свой –
тот, кто тебя не убивает».
На памятных плитах отметки легли.
Пусть будет незанятым место,
а где-то за речкой поют соловьи
почти позабытую песню.