Который год уже прошёл?
Мы стали разными и больше не похожи,
Не знаю, что в тебе нашёл,
Что ты во мне нашла когда-то, тоже.
Но знаю точно, будто пенка,
На свежем от коровы молоке,
Воспоминания заставят лезть на стенку,
Заставят вспомнить маркером словечки на стекле.
А помнишь, как бежали рано утром
По нашей старой мостовой,
Хотели всё засыпать перламутром,
Что в отражениях смеяться над Луной.
Но, то ли мы всё делали так глупо,
А то ли просто замысел нелеп,
Но почему-то прикоснулись наши губы,
Как я тебе губами прикасаюсь к фильтру сигарет.
Сперва так робко, до мурашек,
Что в позвоночник бьёт десяток вольт,
А дальше – поцелуи и признания с бумажек,
И даже в сторону отложен был когда-то кольт.
Мы часто крыши Питера ночами изучали,
Читали пьесы и поэмы по ролям,
Когда нам было больно – мы с тобой молчали,
Но почему, когда легко – я вдруг внезапно закричал?
Наверное, я вспомнил, как однажды,
Когда застал нас ливнем небосвод,
Я взял в ладони лист и карандашик,
Стал рисовать наш вместе первый год.
Год самый лучший из годов,
Добавил дерево, добавил крону, листья,
Но добавлять себя я почему-то не готов,
Поэтому пустой оставил здесь кусочек жизни.
Я так смотрел в глаза твои почти что не моргая,
Казалось, там уже не просто океан,
А целая Вселенная за миг сформировалась,
Но где-то в сердце взвился вдруг буран.
Холодными потоками из мыслей,
Из странных оборотов горьких слов,
Я понял то, что мы с тобой зависли,
Я понял то, что счастье – временный улов.
И как ты удочку бы метко не бросал,
Однажды леска точно оборвётся,
Я почему-то очень долго понимал,
Что стал зависим от тебя и от эмоций.
Я просыпался с мыслями о нас,
А засыпал с надеждой прикоснуться,
Но это было всё тогда, а что сейчас?
Сейчас глаза и плачут, и смеются.
Я вижу фотографии в комоде,
Я вижу наш с тобой альбоме,
Я был с тобой, теперь я стал свободен,
Но почему мой дом – теперь уже не дом.
Я будто в клетке из иллюзий,
Мне всё не так, мне всё не те,
Остаться одиноким так боюсь,
Но…не боюсь сгореть в огне.
В моих ладонях бабочки танцуют,
Ещё чуть-чуть – и к небу улетят,
Расскажут облакам про красоту твою земную,
Ведь здесь у нас – они всегда гостят.
А я усядусь на причале,
Носком дырявым холод речки ощутив,
А помнишь, как с тобой тогда кричали,
Какой-то песни с радио мотив?
Как правда думали о звёздах,
Как, видя их падение, старались загадать,
Чтоб вместе на Луне потрогать космос,
Чтоб вместе никогда не унывать.
Но я солгал, оставшись на планете,
А ты отправилась на небо за мечтой.
Я помню, как вчера мы ещё дети,
А кем я стал сейчас? Случилось что мной?
Худой, небритый, пьяный и сутулый,
В дурацкой шапочке с причудливым помпоном,
Немного выступают сбоку скулы,
И нос не искривлён уже, а сломан.
Глаза опухли, пальцы в мелких шрамах,
А на запястьях – поле от табачного ожога;
Я в восемь лет остался без отца, не станет скоро мамы,
К такому невозможно быть готовым.
А знаешь, зря наверное всё помню,
И наш театр, и походы все в кино,
Как перешёптывались скромно,
Как пили в ресторане полусладкое вино.
Как целовались, стоя у подъезда,
Жильцов ловя не очень добрый взгляд;
Хочу сказать тебе спасибо, если честно,
Но не хочу вернуть тебя назад.
Всё, что прошло – должно остаться в прошлом,
Ты будешь жить, я тоже буду жить,
Возможно, вспоминать тебя немножко,
Иметь желание писать, о чём-то говорить.
Но промолчи, оставь все письма без ответа,
Ведь мы – не мы уже десятый год,
Нам не вернуть весну и бесконечное то лето,
Которое внезапно счастье принесёт.
Я буду помнить даже через время,
Я буду плакать, но любить,
Мы, к сожалению, встречаем не с теми,
Не с теми начинаем жизнью жить.
Сейчас я тоже плачу, знаешь, это больно,
Рыдаю, заливая клавиши солёною водой.
У тебя там свадьба и застолье,
А я листаю переписки через боль.
Я буду помнить, обещаю,
Прошу за всё меня простить.
Моя родная, милая, я знаю,
Что правда любим мы друг друга,
Но нам других придётся полюбить…