Деревенская скромность обычных палат –
старый хоспис, упрятанный в зелень деревьев,
пациенты, чей путь под конец горьковат,
но живущие с призрачной, праведной верой.
Там уходят от будней, запрятавшись в снах,
а улыбки стираются грустью под утро.
Тонет поздняя осень в поблекших глазах,
зацепившись за взрослую скорбную мудрость.
Оседают года пустотой и тоской.
Безысходность живёт по-хозяйски в кроватях...
Вдруг пришла медсестра, видно из новичков –
голосок зажурчал ручейком по палатам;
здесь – беседой смягчила душевную грусть,
добротою прикрыла от ноющей боли.
Старику на себя по-другому взглянуть
удалось, заглянув в тень прожитой юдоли.
Пусть тяжелым сложился земной эпилог,
но тепло медсестры растопило привычность:
да’ло всходы вниманье, добро возросло,
и размылась слезами больных апатичность.
Перестроилась жизнь на истёртом листке;
вот мужчина помог прогуляться соседке,
а другой – незамеченным, срезал букет
с местной клумбы, вручил за столом однолетке...
Стал почти исчезать безысходности след,
растворяя в общеньях свою неизбежность,
также снег укрывает всю хворь на земле,
чтоб весною прорезался первый подснежник.