Ernest Dowson
Spleen
(For Arthur Symons)
I WAS not sorrowful, I could not weep,
And all my memories were put to sleep.
I watched the river grow more white and strange,
All day till evening I watched it change.
All day till evening I watched the rain
Beat wearily upon the window pane.
I was not sorrowful, but only tired
Of everything that ever I desired.
Her lips, her eyes, all day became to me
The shadow of a shadow utterly.
All day mine hunger for her heart became
Oblivion, until the evening came,
And left me sorrowful, inclined to weep,
With all my memories that could not sleep.
Эрнест Доусон
Сплин
(Артуру Саймонсу)
Я не БЫЛ печален, не мог плакать я,
И память баюкал во сне забытья.
Весь день наблюдал, как менялись места:
Белела река, удивительной став.
Весь день наблюдал за усталым дождём –
Стучал о стекло, словно шёл напролом.
Я не был печален, я только устал,
Устал от всего, что когда-то желал.
Померкли и губы её, и глаза,
Став тенью от тени, конец возглася.
И к вечеру голод по сердцу её
Иссяк, превращаясь в душе в забытьё.
И стал я печален, и смог плакать я,
И память восстала из сна забытья.