Я долго дома не была
Мелькал передо мной
Высокогорный перевал,
Бушующий прибой,
Из старых генуэзских стен
В провалы между строк
Тихонько сыпался, как дзен,
Ракушечный песок.
А белых чаек надо мной
Весёлый, злобный крик
Тугой тянулся тетивой,
Доколе не охрип.
И мне казалось, я живу
У моря много лет,
На нитки рыбу я нижу
И ветки бересклета.
Пою под вечер у окна,
В морскую глядя даль,
И желтоликая Луна
Роняет вниз паталь.
И тонким блеском на волне,
И в косах у ракит,
В румянце нежном у ранет
Моя печаль блестит.
Потом попала я в леса
Сырые от воды.
И леший волосы чесал
Русалкам из слюды.
В дождливом городе большом,
Не спящем никогда,
Глядел в глаза мне серый сом
Из серого пруда.
И люди, как потоки, шли
Из сумрачных глубин,
И все казалось, что болит
У сердца, где мой сын.
Подушкой белой заслонясь,
Музейной кисеей,
Почудилось, увы, срослась
Совсем с чужой землей.
И дождь, и грусть вошли в пике,
И суета, и стынь.
Но в чемоданном уголке
Вдруг проросла полынь.
Запахло горьким и родным,
Поднялся потолок,
И тонкой ниточкой, как дым,
Обвил меня платок.
Непросто было вспоминать
Привычки и слова.
А степь, как любящая мать,
Меня к себе звала.
Подслеповато на перрон
Спускается туман,
Скиталицa, иди-ка вон,
Домой из чуждых стран.
Скажу себе, перекрещусь,
Накину свой рюкзак,
Я может быть, ещё вернусь,
Коль будет добрый знак.
В котомке тени залегли,
Полынный горький рай.
Красот немало у земли
Мне - степи подавай.
Чужие веси не смогли
Узнать, что я люблю…
С колен, поднявшись из пыли,
Целую степь мою.