Как античный герой - гладиатор ли олимпиец,
Я стою пред тобой в том, в чем мать родила, всей позой:
Подбоченясь, отставив ногу, демонстрировать силюсь,
Скрывая неловкость, уверенность или даже угрозу,
Будто так обеспечу защиту душе понурой,
Трепещущей под моей оголённой шкурой.
Но, как водится, времени бесконечные дали
Размывают детали.
Ведь в конце, как и в самом начале
Не ждёшь ничего, не чаешь -
одно отчаяние.
Между ними дела, суета, обиды,
Наслаждения неудовлетворённый зуд,
На руке затянувшийся шрам от бритвы -
Что страшней: человечий иль божий суд?
Из-под старческой кожи светится лик младенца.
Спи малыш, мы с тобой уже не одно и то же.
Верно, ты - моё проявление деменции.
Спи старик, для чего ночами
Бродишь шаркая неприкаянный?
Потускневшими смотришь очами,
Авелем, не дождавшимся Каина.
Пусть, копируя складки морщинок в лике,
Ищет кисть проявленье души в натуре,
Принимая за свет её слабые блики
Жёлтой лампочки в абажуре.